100 лекций: русская литература ХХ век

Во-вторых, дети, жизнь, спасение, службы, деньги ― все это тот фон, который существует помимо. Основная жизнь Цветаевой в то время ― безумная вдохновенная последняя романтика советской революции. Сколько бы мы ни говорили о том, что всех этих детей, последышей Серебряного века, русская революция убила, давайте не забывать о том, что перед этим она их все-таки создала. Она в огромной степени создала все это поколение. Это то, что в Петербурге ― Петрограде ― Ленинграде было последним поколением гумилевской «Звучащей раковины», такие люди, скажем, как сын Корнея Николай Чуковский, или Нина Берберова, или замечательно глупый и бесконечно трогательный Нельдихен. А в Москве это Павлик Антокольский, молодой поэт, который стал учеником Цветаевой и ее любимым собеседников, это Володя Алексеев, в котором нет никакого творческого начала, а есть бесконечная чуткость, внимание и любовь к чужому дару.

И есть Сонечка Голлидэй. Наверно, это самый пленительный женский образ у Цветаевой. Что такое Сонечка? Нам остались от нее три-четыре фотографии, одна крупная. Мы знаем, что это очень милая, ― назвать ее красивой как-то трудно ― маленькая, очень инфантильная девочка с неправильным нервным лицом, героиня, похожая на любимых нервных подростков из Достоевского типа Неточки Незвановой. Она и занималась в основном тем, что читала на концертах «Белые ночи». Вообще ранний Достоевский и его цитаты пронизывают «Повесть о Сонечке».

Она не бог весть какая актриса, она хороша как чтица, она и была чтицей всю жизнь, потому что играть она не умеет, не умеет быть другой, перевоплощаться. Она такая, какая она есть. Удивительная штука: в этой повести видны не только прелестные и притягательные черты Сонечки, но и ее некоторая моветонность, актерское дурновкусие, актерская фальшь, постоянная игра, а без этой игры никак не выжить, потому что это ее вечная самозащита. Видна не только ее отвага и любовь к Марине, но и кокетство, и трусость, и совершенное неумение жить ― не только в бытовом смысле. Она не умеет ладить с людьми, она эгоцентрична. Инфантилизм приятен в ребенке, а в человеке взрослом (Сонечке в этот момент все-таки уже 24 года) он раздражает зачастую.

Цветаева, изображая все это, абсолютно честна. Мы понимаем, что это девочка не самого хорошего вкуса. Да, девочка-циркачка из французского циркового балагана, которая, может быть, чересчур легко относится к увлечениям и связям, которая ничего не умеет, кроме своего ремесла, которая не удостаивается думать о людях, потому что ей всегда не до них. Да, она безумно эгоцентрична, конечно. И эта дикая любовь к пирожным, которых нет, к украшениям, бусам ― это все тоже детское. Надо заметить, что из двух крайностей ― чрезмерная укорененность в быте и несколько инфантильный полет над ним ― конечно, полет гораздо симпатичнее. В этом смысле Цветаева совершенно такой же неисправимый инфантил.

Вечный вопрос о том, как относилась Цветаева к советской власти, не такой бессмысленный, как кажется, потому что все-таки это отношение многое определяет в облике российских литераторов. Отношение Цветаевой к этой власти было смешанным, прямо скажем. Уже в «Повести о Сонечке» двадцать лет спустя после описываемых событий она говорит: «У нас не могло быть контактов с пролетарской молодежью и красноармейцами, может быть, и прекрасными людьми, но не бывает контактов у победителя с побежденными». Это верно, они себя чувствовали побежденными.

У Цветаевой никогда не было ненависти к народу и даже к той части этого народа, которую вполне легально можно назвать быдлом, то есть к тем, кто злорадствовал над побежденными. Она многое понимает. Вот что удивительная штука ― Цветаева всегда много ностальгировала по советской Москве, в которую она потом вернулась и которая ее убила. Такой счастливой, как в 1919–1920 годах, когда муж пропал без вести (она только потом узнала о его эмиграции), когда друзья отрезаны, когда детей нечем кормить, она не была никогда в жизни.

Поэтому отношение к революции очень простое ― она с омерзением относится к советской идеологии, не принимает никакого марксизма, вся теоретическая часть революции ей глубоко отвратительна, но буря, которую подняла эта революция, но состояние, которое вызвала революция, для нее прекрасны. Она любит революцию не за то, что это расправа с угнетенными, а за то, что это великолепный вызов для молодых, это их шанс ощутить себя небожителями. Как говорит Павлик Антокольский, «то, что мы делаем ― это сидеть в облаках и править миром, вот как это называется». Они действительно сидят в облаках и правят миром. Без революции этого не было, революция уничтожила очень многое наносное, она выявила людей.

Удивительно, что стихи Цветаевой нравятся красноармейцам. Почему-то считается, что стихи эти о красном офицере:

И так мое сердце над Рэ-сэ-фэ-сэром

Скрежещет — корми-не корми! —

Как будто сама я была офицером

В Октябрьские смертные дни.