100 лет современного искусства Петербурга. 1910 – 2010-е

На идеальном плане, где звукоряд «Dolce» мог бы освободиться от последних нот молчания-как-страдания, от последних переживаний жизни-как-насилия, ему бы открылся выход из сосредоточенного молчания в полноту тишины, божественная милость, о которой сказано в «Дуинских элегиях» Р.-М. Рильке: «…Нет, это не значит, что Бога / голос ты выдержишь. Но дуновение слушай, / непрерывную весть, сотканную из тишины»200. Однако кинематограф Сокурова – это своего рода чистилище образов, локализованное между реальностью, забвением и сферой идеального. Сокурову, стремящемуся в мире безгласного насилия каждым своим фильмом повторять мантру «Я могу говорить», важнее совладать с другим откровением, гораздо более близким безблагодатной современности ХХ века – шекспировским «Дальше – тишина». Оно как метроном век за веком неслабеющим эхом удара повторяет гулкую пустоту на том месте, где еще мгновение назад звучала и содрогалась жизнь.

О выставке «Повод к миру» в Музее стрит-арта 201

Многие люди будут благодарны Музею уличного искусства, который недавно открылся в Петербурге, за редкую возможность поменять атмосферу и почувствовать себя в кадре гениального фильма Антониони «Профессия: репортер». Чувство это не винтажного свойства. Не о тонкой страсти киномана думаешь, проходя через громадную арку из морских контейнеров и оказываясь в пустынном дворе, в пограничной зоне завода, где производство так же не дает о себе знать, как жизнь в южном городе, когда солнце палит во всю мощь.

Пустые промышленные залы, галереи из контейнеров, зиккурат трубы и пересекающая весь двор акведуком железобетонная конструкция. Впрочем, слово «акведук» зря вселяет мысль о спасении в сознание читателя: Павел Шугуров вписал в каждую бетонную опору высохший костяк. Атланты и кариатиды на Заводе слоистых пластиков возвращают себе жертвенный облик людей, заложников, узников. Черные сочленения тел друг за другом на полкилометра двора уходят в перспективу через волнистую гранитно-крошеную шуршащую почву и через небо, в нашем случае ясное на закате.

Поодаль стоит колонна «Библиотека» Константина Новикова в напоминание о культуре, которая существует в городе, но, кажется, очень далеко от угла шоссе Революции и Индустриального проспекта – огромной промзоны. Объемы книг венчают колонну капителью, но и деформируют ее, беспорядочно вылезая наружу, как кирпичи из развалин. А может быть, как скрытая под штукатуркой правда материала, как истинное содержание. На стене напротив входа во двор – символическая фреска группы Gandhi «Бабы новых нарожают». Мы на антивоенной выставке «Повод к миру» кураторов Михаила Астахова, Анны Нистратовой и Вовы Воротнева из параллельной программы Манифесты 10. Участники выставки – молодые художники из России и Украины. И это – их личные антивоенные манифесты, которые стали совокупным манифестом Москвы и Владивостока, Петербурга и Калининграда, Киева и Запорожья, Львова и Екатеринбурга и многих других городов.

Где еще может лучше проявить себя воля нового поколения, как не в арт-практике, которая по определению свободна от институтов-регулировщиков. Стрит-арт – искусство быстрого реагирования многих и повсюду, и оно сопротивляется централизованному распространению единомыслия. Вместе с тем понятно, что осмысленных действий, воплощенных в художественных образах, в уличном искусстве, как и в любых других видах производства искусства, не более пяти процентов. Выставка в Street Art Museum представляет настоящее отборное искусство, работает на кумулятивный эффект, собирая шедевры в мощный образ. Надо стараться сохранять шедевры не только в фотоархивах, где они утрачивают масштаб и поэтому теряют большую часть энергии. Почему брандмауэры или заводские цеха с фресками нельзя музеефицировать как средневековые соборы? Я не устаю сожалеть о том, что хозяева магазинов на Новосмоленской набережной замазали образцовое произведение искусства начала XXI века – стихотворение Бертольда Брехта «Дела в этом городе таковы». Вот бы эти замечательные граффити объявить филиалом Русского музея или Музея истории Санкт-Петебурга (SAM тогда еще не было). Поэтому разговоры о том, что музей стрит-арта – компромисс и бессмыслица якобы потому, что стрит-арт не подвергается музеефикации, идут от лукавого.

Если на территории SAM сохранятся «Столбы» Шугурова, фреска группы Gandhi, письмо Тимофея Ради, психоделические росписи Zigendemonic и Алексея Сергеева, он станет одним из лучших петербургских музеев, будет героем нашего времени. Пора также собирать графику: эскизы композиций, реализованных и нет, фотографии (пожалуй, лучшая фотосерия из того, что я видела в последнее время, – «Украина – пространство возможностей» Саши Курмаза), документацию, плакаты (в SAM, к примеру, экспонируется нарисованный на газетах плакат «Дым в руках не удержишь», равноценный Моору и Тоидзе).