Читаем 100 пророчеств о судьбе русского народа полностью

Насколько ограничен и невелик политический ресурс наших политиков, настолько поразительно необъятен ресурс наших духовидцев. Это и люди старой гвардии, которым Бог дал долголетие, именно для того и дал, чтобы продлилось их мессианство. Наши замечательные старики, которые не умирают, и на фоне всеобщего мора стареющих либералов это выглядит не случайным. Им еще есть что сказать. Они прошли войну, они восстанавливали державу, они творцы советского величия, и сейчас они несут нам отсвет этого столь необходимого нам в будущем величия. И Юрий Бондарев, и Михаил Алексеев, и Петр Проскурин, и Михаил Лобанов, и Сергей Семанов... Когорта наших патриархов в постоянной работе. Они пишут новые книги, они поддерживают наших политиков, они сами участвуют в политике. Каждый на своем месте создает свой духовный храм, и к нему стекаются прихожане. Их присутствие очень важно в нашей жизни. Второе, более позднее поколение национальных русских художников, они тоже в непрестанной напряженной духовной работе: Владимир Личутин, Валентин Распутин, Станислав Куняев, Владимир Крупин, покойный Дмитрий Балашов, Вадим Кожинов. А как блестяще работают Анатолий Афанасьев, Юрий Козлов и Александр Сегень! А сколько таких провидцев в провинции! В каждой провинции есть свое ядро национальных художников, и как много они делают. Все эти годы они создавали оплоты сопротивления развалу и разрухе. Виталий Маслов в Мурманске, Петр Краснов в Оренбурге, Валентин Курбатов во Пскове, Виктор Лихоносов в Краснодаре, Глеб Горбовский в Питере, Виктор Потанин в Сибири — целое созвездие по всей России. Важен сам факт их жизни. Они живут по заповедям русского искусства. Они — настоящие подвижники. Вся русская культура издревле до наших дней, до нынешних секунд живет с одной сверхзадачей. Эта сверхзадача и рождает великие произведения, перетекает из литературы в музыку, из музыки в живопись и скульптуру, замирает в больших жанрах и возрождается в песнях народных. Эта сверхзадача, это ее состояние — альтернатива грешному миру. Как Иисус Христос был альтернативой ветхому миру, погрязшему в грехах, так и вся русская культура — она чаяла, чает и будет чаять другого мира, другого, лучшего человечества. По существу, она чает грядущий русский Рай. Стремится к райской красоте. Все, что делал русский художник на протяжении тысячи лет, — он пел Рай. Не столько вспоминал об утерянном Рае, сколько утверждал новый, будущий Рай. Европейская культура — это песня об утерянном Рае. Плач об утерянном Рае и впадение в приближающуюся тьму. Самые великие из европейцев, впадая в окружающую их тьму, вспоминают былой Рай.

А русская культура — это постоянное ожидание Рая. Это выкликание Рая из грядущего. Русская духовная альтернатива, христианская альтернатива изначально противоречит либерализму, она несовместима с либерализмом. Она несовместима с той суперорганизацией, которая старается контролировать все человечество, которая не хочет видеть никакой альтернативы нынешнему западному развитию, которая старается подавить во всем мире, от Ирака до Югославии, любые точки сопротивления, любую духовную альтернативу, православную или мусульманскую, и потому эта нынешняя либеральная система, временно восторжествовавшая у нас в стране, видит опаснейшего врага в русском слове, в русской музыке, в русской архитектуре, в русских песнях. Она хочет уничтожить носителей этой, сопротивляющейся вторжению, культуры, ее певцов. Она боится носителей культуры даже больше, чем политиков. Политики наши, повторяю, часто необразованны. Они очень плохо ориентируются в глубинных духовных проблемах добра и зла. Бог и дьявол, красота и уродство, Рай и творимый на земле ад. А сегодняшние наши духовидцы, творцы культуры эту альтернативу несут в себе, они сами и есть альтернатива прагматичной мировой системе. Каждый из них несет в себе свой Рай.

Идет тихое бесшумное истребление этих носителей русской национальной культуры, идет выскабливание Рая из футурологического сознания народа. Мир готовят к антиутопии, к приходу антихриста. Но дело не заканчивается тихим истреблением этих ангелов культуры. Даже если, представим на минуту, удастся уничтожить всю русскую духовную элиту, Рай не уничтожить в душах простых людей. Русский народ пропитан этим ожиданием Рая. Русский народ призван в мир с такой задачей, у него ее никогда не отнять, никаким властям. Это народ, созданный Богом для другой жизни. Для постоянной альтернативы этому погибшему, падшему миру. Вся изощренная атака на русскую духовную культуру и на русский народ в целом — она связана с этой метафизикой борьбы зла и добра. Все, что сейчас уничтожает русскую культуру, блокирует ее, демонизирует ее, все эти мучители на каналах телевидения, во всех ведущих либеральных газетах, все их проекты распада, смены русского сознания, страшный дизайн смерти — это все адские козни... Этим я и объясняю ту страшную, пожалуй, в чем-то самую страшную, борьбу с русской культурой, которая ведется нынешним либеральным режимом.

Перейти на страницу:

Все книги серии 100 пророчеств

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное