100 рассказов из истории медицины

Леджер написал соотечественнику записку, что в Боливии ему грозит опасность, но ботанику так и не разрешили въезд в страну. Он добыл кое-какие деревья в Перу и сумел довезти их до Индии, где все они погибли по необъяснимым причинам. Маркем винил садовника из лондонского ботанического сада, хотя там этот специалист числился среди лучших.

Опыт акклиматизации альпаки в Австралии окончился финансовой катастрофой вопреки всем стараниям. Шерсть американских животных на новом месте стала гораздо толще, видимо из-за отсутствия привычных кормов. Размножались они неохотно, и скоро в стаде не осталось самок. Самцов колониальные власти скупили и раздали по сумасшедшим домам, чтобы милые мозоленогие, которых так приятно гладить, скрасили жизнь душевнобольных.

Из Перу пришло известие, что Канделария умерла, и Леджер женился на австралийке Шарлотте, купил ферму. Рассчитывая остаться в Австралии навсегда, он отослал Мануэля и Сантьяго домой. Дав им 200 чилийских песо, обещал еще 500 (по тогдашнему курсу 100 фунтов стерлингов), если Мануэль добудет килограммов 25 семян дерева «тата». Семена нужно было сдать бывшему тестю в Такне, а тот уже знает, как их переправить в Австралию.

Индеец исчез на четыре года. За это время все альпаки в Австралии вымерли, Леджера уволили с должности государственного инспектора по их акклиматизации и начали против него расследование на предмет нецелевого расходования средств. В январе 1865-го Леджер бежал обратно в Перу и там сразу же разыскал Мануэля. Оказалось, четыре года подряд в апреле на Боливию обрушивались морозы, губя недозревшие плоды хинных деревьев. 1865-й стал первым благополучным годом.

19 мая индеец принес, наконец, 27 килограммов семян. За это Леджер вручил ему 100 фунтов, двух мулов, четырех ослов, одеяла и винтовку с патронами.

Три недели по четыре часа в день бесценные семена сушили на солнце, чтобы они не отсырели за время путешествия по морю. Затем Леджер отправил их в Лондон посылкой своему брату Джорджу. Девять килограммов за 33 фунта купил голландский консул для разведения хинного дерева в колониях на острове Ява. Еще девять килограммов за 50 фунтов купил один фермер из Индии. И последние девять отправились в Австралию, откуда пришла благодарность и чек на 100 фунтов.

Судьба австралийских семян неизвестна, в Индии дело не пошло из-за климата, а на Яве условия оказались подходящими. Там проросло 20 тысяч леджеровских семян, из которых получилось 12 тысяч деревьев. В 1872 г. они зацвели белыми цветами – это в самом деле были «тата». Собрали первый урожай коры, 260 килограммов, содержание хинина в ней оказалось от 8 до 13 %.

Леджер понял, что Мануэль не обманул, и заказал еще семян. Но доехал верный слуга только до боливийского города Коройко. Там местный коррехидор задержал его, посадил в тюрьму и 20 дней подряд бил, пытал голодом и жаждой, пока несчастный не сказал, на кого работает. За помощь иностранцу в вывозе национального достояния имущество Мануэля было конфисковано: у него забрали ослов, мулов и одеяла, а сам он через неделю умер от побоев.

В течение 10 лет Леджер выплачивал его вдове и сыновьям пенсию 10 фунтов ежемесячно, пока сам не остался совершенно без денег. К тому времени голландцы собирали по 124 тонны хинной коры в год, зарабатывая более миллиона фунтов. Город Бандунг, вокруг которого разбили плантации, соединили с морем железной дорогой, и он на глазах превращался в мегаполис. За счет высокого содержания хинина в яванской коре голландцы смели с рынка конкурентов и стали производить 90 % всей хины в мире. Хотя цены упали в 10 раз, хинин стал доступен каждому и прибыли оставались высокими за счет бесконечного спроса.

В 1881 г. Леджер напомнил голландцам о себе, и ему послали 100 фунтов. Он купил небольшую ферму в Австралии, где срок давности его «преступлениям» вышел, и кое-как оборачивался до 1891-го, когда лопнул банк, где он держал все свои сбережения. Он распродал мебель, заложил ферму и в 1895-м из страха окончить свои дни в работном доме снова напомнил голландцам о себе. Ему положили небольшую пенсию – настолько скромную, что к моменту смерти Леджера в 1905 г. оставшееся от него имущество оценили в два фунта.

Похоронили его фактически в безымянной могиле – на участке семьи жены, между свояченицей и шурином. На могильном камне были обозначены только их имена, ни слова о Леджере. Нахождение его останков там удостоверяется всего лишь записью в кладбищенском журнале.

В 1986 г. маляриолог Габриэле Грамичча стал собирать материал для написания биографии нашего героя и с трудом нашел его последнее прибежище. По инициативе Грамиччи одна голландская химическая компания привела могилу в порядок. Теперь там лежит скромных размеров белый камень с надписью: