100 великих экспедиций

«Меня просили принять командование пароходом, – вспоминал он, – и я согласился. Но скоро, к великому моему изумлению, я убедился, что все идет так прекрасно само собою, что мне делать почти нечего… если не считать нескольких действительно ответственных минут… Все обошлось как нельзя лучше».

Команда знала свои обязанности хорошо. Благополучно добрались до Хабаровска. (Тогда его впервые осенила мысль о пользе анархии: каждый будет заниматься своим делом, лишь бы ему не мешали.)

Отдыхать было некогда. Дорог был каждый день: надвигались холода, заканчивалась навигация. Не успеют отправить новые баржи с провиантом – быть голоду на Амуре.

По горным тропам в сопровождении одного казака он двинулся вверх по долине Аргуни, сокращая путь. Только в полной темноте делали остановки. Продирались сквозь буреломы. На лошадях преодолевали горные реки. Спали у костра, закутавшись в шинели и одеяла. С рассветом седлали лошадей. Остановка. Выстрел в глухаря. Запеченная на углях птица, овес лошадям, и снова в путь.

Совершенно измученный добрался он до поселка Нары. Здесь встретил забайкальского губернатора. Начались сборы нового каравана барж. А Кропоткин поспешил далее, в Иркутск. Даже бывалых сибиряков удивила необычайная быстрота, с которой он преодолел огромное расстояние.

Почти без просыпу он провалялся неделю в постели, восстанавливая силы. И тут новое поручение: выехать курьером в Петербург. Надо и там лично доложить о катастрофе. Ему поверят и как очевидцу, и как безупречно честному человеку.

Наступала зима. Особенно опасны были переправы через могучие сибирские реки. Кропоткина это не останавливало. Спал в пути. Пять тысяч верст он преодолел за двадцать дней. В столице успел потанцевать на балу, и через несколько дней – опять в санях по зимнему тракту, навстречу солнечному восходу.

Вернувшись в Иркутск, получил новое не менее трудное и опасное задание: под видом иркутского купца Петра Алексеева с товарищами обследовать северную часть Маньчжурии. Ни один европеец там не бывал, а недавно посланный туда топограф Ваганов был убит.

Разоблачить ряженого купца могли еще на русской стороне, в казачьих станицах. Сюда уже дошел слух о приезде важного начальника. В одной из чайных хозяйка спросила его: «Сказывали, какой-то князь Рапотский приехать должен из Иркутска. Ну да где ж им в такую погоду?»

– Это верно, – степенно согласился Петр Алексеев, – не для князя погода.

Его сопровождали пятеро верховых казаков. Из всей группы только у одного бурята огнестрельное оружие: древнее фитильное ружье. Он стрелял косуль.

Они без особых трудностей перевалили горы Хингана. Кропоткин стал первым европейцем, кому это удалось. Он писал: «Всякий путешественник легко представит себе мой восторг при виде этого неожиданного географического открытия. Хинган доселе считался грозным горным хребтом».

Китайский чиновник на границе Маньчжурии, показав ему свое красочное удостоверение, взглянув на паспорт «купца Алексеева», сказал, что документ плохой и дальше путь закрыт. И тут Кропоткин проявил незаурядную смекалку: достал номер газеты «Московские ведомости», показав на государственный герб: «Вот мой настоящий паспорт!» Чиновник остолбенел. Отряд двинулся дальше.

Путешествие завершилось еще одним географическим открытием: на западном склоне хребта Ильхури-Алинь он обнаружил вулканическую страну. Петр Алексеевич доложил о результатах своих экспедиций по Сунгари и к Большому Хингану на заседании Сибирского отдела Русского географического общества. В Петербурге на общем собрании Общества известный географ П.П. Семенов (позже удостоенный имени Семенова-Тян-Шанского) назвал первую из этих экспедиций «замечательным героическим подвигом», а вторую – еще более важной для физической географии, чем Сунгарийская.

…Петербургская газета «Северная пчела» опубликовала заметку о водопадах на реке Оке, притоке Ангары, которые не уступают по размерам знаменитому Ниагарскому водопаду. Проверить это сообщение Русское географическое общество поручило П.А. Кропоткину. Он прошел по малоизученным районам Восточного Саяна около 1300 км. Но водопады разочаровали: один высотой не более 20 метров, а другой и того меньше при небольшом водном потоке. Он продолжил маршрут. Наняв лошадей, отправился с казаком вверх по ущелью Джунбулак и обнаружил сравнительно недавно действовавший вулкан.

…В сказках царевичу то и дело дают задания одно опаснее другого. Вот и князю Петру Кропоткину в конце концов предложили отчаянную экспедицию – по суше от Ленских золотых приисков до Читы. Никому еще не удалось проложить этот путь через неведомые горы и долины.

Сообщение велось по рекам, что многократно удлиняло расстояния. А по суше из Читы можно было бы гнать на прииски скот, перевозить грузы, везти почту. Золотые прииски расширялись; на них уже работали тысячи людей.