100 великих гениев

Позднее художник М. Мухин вспоминал, как Врубель «быстрыми, угловато-рублеными штрихами возводил на листе бумаги тончайшую графическую паутину. Рисовал он разрозненными, между собой не связанными кусками. Другие учителя призывали нас к цельности, отсутствию детализации, мешавшей видеть крупную форму. Но врубелевский метод был совершенно иной; в какой-то момент нам показалось даже, что художник потерял контроль над рисунком… И вдруг на наших глазах космические штрихи на бумаге стали постепенно приобретать кристаллическую форму. Перед взором моим предстал плод высочайшего мастерства…»

Осенью 1883 г. профессор А. В. Прахов по рекомендации Чистякова пригласил Врубеля в Киев — для реставрации Кирилловской церкви XII века. Увидев жену Прахова — Эмилию — художник потерял голову. Но его чувство не было взаимным: «Я любил женщину, она меня не любила — даже любила, но многое мешало ее пониманию меня…» Вообще, с женщинами у Врубеля не складывалось. Импульсивный художник мог засыпать избранницу цветами и подарками, но в итоге оставался без гроша в кармане. Одевался он экстравагантно; в гости нередко приходил с зеленой краской на носу; свои картины раздавал даром; а если кто-то из вежливости отказывался — тут же рвал работу на куски…

В 1885 г. Прахов отправил его в Италию — для ознакомления с византийской и позднеримской живописью. В Равенне и Венеции Михаил изучал средневековые витражи и мозаики в итальянских церквях. Во время путешествия Врубель много работал: делал эскизы, рисовал акварели, за одну ночь создал композицию «Орфей в аду» из ста (!) фигур. В Венеции Врубель познакомился с Дмитрием Менделеевым, который посоветовал художнику писать иконы не на холсте, а на цинковых пластинах: чтобы уберечь их от влаги.

Через полгода, по возвращении в Киев, вдохновленный Врубель создал четыре иконы: «Святой Кирилл», «Богоматерь с младенцем», «Святой Афанасий» и «Христос Спаситель». Все эти образы, в которых художник по памяти запечатлел своих знакомых (а в Богоматери — Эмилию), объединили аскетичную абстрактность византийского стиля и жизненную полноту Возрождения. Такими же — «слишком трепетными и экзальтированными» — получились апостолы на фреске «Сошествие Святого Духа», которой был украшен свод.

Завершив работу, Врубель уехал в Одессу. И там-то ему впервые явился образ демона…

Желание создать «своего» демона одолевало художника всю жизнь. Он говорил, что демон — это не черт и не дьявол, а душа: «дух не столько злобный, сколько страждущий и скорбный; но при всем том — дух властный… величавый». Запечатлев образ всего двумя масляными красками, белилами и сажей, Михаил показал картину отцу. Но тому демон показался «злою, чувственною… пожилою женщиной». Михаил пояснил, что это дух, и он должен соединять в себе мужской и женский облик.

Демоническое присутствие с той поры чувствовалось во всех его картинах.

А вот овеянные восточной мистикой «Гадалка», «Сирень», «Царевна-Лебедь», «Девочка на фоне персидского ковра» оказались чуждыми русской эстетике — публика не приняла их. Только великий Блок оценил полотна Врубеля, а «Царевну-Лебедь» вообще назвал своей любимой картиной.

В 1887 г. Прахов привлек Врубеля к росписи Владимирского собора. Врубель создал шесть набросков фрески «Надгробный плач». Но поскольку данный сюжет отсутствовал в Евангелии, Прахов отстранил художника от работы. Тогда Михаил уехал в Москву и, уничтожив первый вариант «Демона сидящего», принялся писать картину заново. Сестре он рассказывал: «Вот уже с месяц я пишу Демона. То есть не то чтобы монументального Демона, которого я напишу еще со временем, а „демоническое“ — полуобнаженная, крылатая, молодая уныло-задумчивая фигура сидит, обняв колена, на фоне заката…»

В 1889 году Врубель переехал в Москву. Вместе с известными художниками — Ильей Репиным, Иваном Айвазовским, Иваном Шишкиным — работает над иллюстрациями к собранию сочинений Михаила Лермонтова. Среди них были рисунки к поэме «Демон». Но его иллюстрации снова подверглись жесткой критике — за «грубость, уродливость, карикатурность и нелепость». Параллельно художник писал большое полотно «Демон сидящий». Позднее художник создал целый «демонический цикл», состоящий из рисунков, скульптуры и живописных полотен.

В этот период стал вырабатываться особый стиль художника: полотна он писал филигранными угловатыми мазками, напоминавшими мозаику.

Неизвестно, как сложилась бы судьба художника, если бы не встреча с меценатом Саввой Мамонтовым, который разглядел в нем гения, а кроме того — косвенно повлиял на личную жизнь живописца.