100 великих катастроф на море

И на карабли де, будучи ево, Ивашка, также и покручеников, которые с ним на том карабле в полону за карулом были, учали они, иноземцы, спрашивать с пристрастием и бить, и мучить, чтоб они, Ивашко с товарищи, указали им с моря в Двину-реку устье, чтоб им теми караблями можно было дойти до Архангельсково города, потому что они иноземцы свейские и Архангельский город идут воевать и разорять. Он де им в том многажды отпирался, что в устьях карабельных ходу не знает, потому что де он в вожах карабленых никогда не бывал. И дознались де они, иноземцы, от покручеников его, Ивашковых, что он лодейный кормщик и муча де ево, Ивашка, всячески и саблею над головой ево стояли многажды и с карабля на веревки в воду дважды бросали. И не могя де он, Ивашко, таких многих мук стерпеть, дал иноземским их начальным людем слово, что он караблями Двинское Березовское устье до речки Малой Двинки, где строят крепость, проведет. И за то ево, Ивашка, поили они вином. А у самого у него, Ивашка, была мысль такая, что ввесть их в устье, посадить на мель (!!! – Е.С.). И по тому де ево, Ивашкову, слову корованом те вышепомянутые воровские семь караблей свейских над Березовское устье над Ямище морем сего же июня 25-му числу ввечеру пришли. И в устье к ночи сии иноземческие начальные люди не пошли.

И увидев де с караулу тогда же в ноче с Мудьюжского острову, капитан солдатцкой Микула Крыков с солдаты и знамены и з барабаны приехал к тем караблям для проведыванья вестей и спрошал, что те за карабли. И они ему с караблей сказали: «Аглинские торговые, идут к Городу для торговли <…>». И он-де, капитан Микула, пришел на карабль с солдаты, а солдат с ним было пятнадцать человек. И они ж иноземцы-свияне, приняв их, подчивали. И как де он, Ивашко, сказал ему, капитану и солдатам, что те карабли свейские, воровские, идут на Архангельский город войною, а он де, Ивашко, у них в полону и чтоб они в том опаслись. И слыша де то, капитан Микула учал от них походить и отпрашиваться. И они де, иноземцы, иво, капитана, удержали с солдаты и с карабля не спустили и отдали их всех за караул. А ныне де они, капитан и солдаты, живы ль побиты, того он, Ивашко, не знает.

И назавтрея июня в 25 день, как пособая тишина с моря караблям воровским потянула, и в то де время наряда те воровские свейские люди начальные два фрегата да яхту под французским знаменем, а фрегаты оба под англинскими знамены в Двинское Березовское устье к Новой крепости, что строитца на Малой Двинке-речке, отпустили войною, а его, Ивашка, взяли с собою вожем поневоли за страхом смертным (это были шнява «Мьёхунден» и галиоты «Тёва-литет» и «Фалькен», отряд вел лейтенант барон Карл Ханс Вахтмейстер. – Е.С.). А остальные четыре карабля остались в том месте над Ямищем. И ввел де он, Ивашко, те вышеписаные воровские свейские два фрегаты и яхту с воинскими людьми и с припасы с моря в Двинское Березовское устье. И не пошед Малой Двинки-речки, где строитца крепость, полуверсте те фрегаты да яхту со на мель посадил («Мьёхунден» и «Тёва-литет»; первый взорвался, второй стал русским трофеем. – Е.С.), а фрегату де же от тех фрегата да яхты приостался, потому что от них шел одаль. И как де из Новой крепости из городков земляных опор государевы люди чинить и по фрегатам ис пушек учали, и толмача де Митку Попова свияне, который с ним был в полону, ис фузей дробью убили, а его де, Ивашко, ранили ж дробью. И от частого де стрелянья з государевых городков судно фрегаты воинских людей иноземцов, на котором он, Ивашко, вожем был, збили, а его, Ивашко, остали на той фрегаты одного, чаяли, что ево дробью ис фузей убили. И оставши, он, Ивашко, без них, иноземцев, с карабля, бросясь в воду, переплыл и на берег, а с берегу пришел в государев городок к начальным людям, и из городка ево, Ивашка, начальные люди отослали к Архангельскому городу в приказную».

Приказная изба – фактически застенок. И там герою тут же предъявили обвинение: «А провел он, Ивашко, те воровские неприятельские два фрегата да яхту с великого мученья и за страхом смертным, а не хитростью». Возможно, что его и пытали – свои же, не шведы уже! Целый год Иван Рябов провел в заключении, пока в Архангельск не прибыл царь Петр. Разобравшись во всем, он освободил кормщика и наградил его. Известий о его дальнейшей судьбе не сохранилось, а железные кованые ворота Новодвинской цитадели представлены в экспозиции Государственного исторического музея в Москве.

Погибшие «импортные» корабли Петра I (1716–1721 гг.)