100 великих крылатых выражений

В середине этого столетия, падкого на перспективные идеи, все увлеклись таким загадочным феноменом, как электричество. Не остался в стороне и Франклин. В одном из опытов он испытал эту незримую силу на собственной шкуре: его ударило током.

Заряд «прошел сквозь все мое тело с головы до ног, и первое, что я заметил, как сильно задрожало тело» — так описывал Франклин свои ощущения в «репортаже подопытного ученого кролика». Этот болезненный опыт, как и эксперименты с электрической машиной, производившей искры, навели его на мысль, что такой природный феномен, как молния, являет собой особую форму электричества. Быть может, в грозу с небес срываются громадные электрические искры и летят к земле. Так ли это?

В 1749 г. Франклин изложил свою гипотезу в двух письмах, разосланных нескольким друзьям и коллегам. «Когда наэлектризованные облака проплывают над землей, над громадными горами, высокими деревьями, высоко вздымающимися башнями, церковными колокольнями, мачтами кораблей, дымовыми трубами, – писал он, – то эти предметы притягивают к себе электрический огонь, и там разряжается все облако». Один из его друзей, английский адресат Франклина, немедленно представил эти письма в Лондонское королевское общество и встретил град насмешек. Домыслы неуча-провинциала из далекой, глухой Пенсильвании здесь никого не интересовали. Ученые мужи ценили свое время и не разменивали его на такие мелочи, как чтение писем «мистера Инкогнито».

Франклин же с детства был наделен даром изобретательства. Любым научным выводам он спешил найти применение. Так, предположив природу молний, он тут же придумал, как с помощью нехитрых средств от них защититься. Надлежит посредством изолированного металлического провода, спускающегося с крыши дома, отводить электричество в землю, оберегая жилища и людей от грозового удара. В 1752 г. он оборудует громоотводом свой дом, а также первые публичные здания в Филадельфии. Вскоре громоотводы начали устанавливать повсюду: и в Америке, и в Европе. Французский король Людовик XV, словно в пику высоколобым лондонским мужам, даже сказал, что человечество «должно быть благодарно господину Франклину за его полезные открытия в области электричества», которые могут уберечь нас «от ужасных последствий грозы».

Изобретение, принесшее Франклину мировую славу, было одним из многих его творений. Уже в 11 лет он придумал некое подобие плавательных ласт. Ими служили две овальные дощечки, которые он держал в руках. «Помнится, – писал он впоследствии, – что при помощи этих дощечек я плавал быстрее, но они утомляли мои запястья».

Когда с возрастом его зрение стало сдавать и приходилось постоянно надевать то одни очки, то другие, чтобы одинаково хорошо видеть и вдалеке, и вблизи, Франклин решил смастерить очки, которые одновременно помогали бы и при близорукости, и при дальнозоркости. Для этого он взял пару очков, разрезал их стекла посредине, а затем склеил по половинке стекол от разных очков. Теперь с одними и теми же очками – бифокальными – он мог и читать бумаги, и всматриваться в даль. «Я горжусь изобретением двойных очков», – радостно сообщал он другу.

И хотя Франклин умел ценить время как деньги, свои изобретения он не патентовал. Он считал, что все придуманное им должно служить общему благу, а потому каждый человек вправе воспользоваться его изобретением бесплатно. «Ведь мы сами, – писал он в автобиографии, – извлекаем огромную пользу из изобретений, сделанных другими, а значит, нам подобает радоваться тому, что и у нас появилась возможность послужить другим своими изобретениями».

Провинциальный самоучка, он делал и все новые научные открытия. Ведь он был человеком, способным – в отличие от многих – задуматься об обыденном. Почему, например, жарким летним днем может пойти град? Не потому ли, что там, высоко в небе, гораздо холоднее, чем на земле? Капли дождя еще в дождевом облаке смерзаются, образуя льдинки, падающие на землю градом. Правоту Франклина подтвердили позднейшие исследования.