100 великих крылатых выражений

В 1871 г. была принята Лондонская конвенция, отменившая статью о нейтрализации Черного моря. Страна получила право держать военный флот на Черном море и строить военные укрепления на его побережье. В 1878 г. по итогам Берлинского конгресса Российской империи были возвращены почти все утраченные ею территории.

Этим министром, затеявшим изощренно тонкую политическую игру, был князь Александр Михайлович Горчаков (1798–1883), соученик А. С. Пушкина по Царскосельскому лицею, когда-то «питомец мод, большого света друг, обычаев блестящих наблюдатель» («Послание к кн. Горчакову», 1819), теперь же – один в мировом поле воин. Ведь, как написал другой русский поэт и другой дипломат Ф. И. Тютчев, все эти годы он «бой отважный, бой неравный один с Европой продолжал» («На юбилей князя А. М. Горчакова», 1867).

А. М. Горчаков (сидит в кресле) на Берлинском конгрессе 1878 г.

Деталь картины А. фон Вернера. 1881 г.

Горчаков был назначен министром иностранных дел 27 апреля 1856 г. Во время долгого, как зимний сон, пребывания на посту министра К. В. Нессельроде, руководившего внешнеполитическим ведомством России дольше, чем кто-либо, с 1822 по 1856 г., Горчаков служил преимущественно в германских государствах и Австрии. Являясь в 1850–1854 гг. чрезвычайным посланником при Национальном собрании во Франкфурте-на Майне, он сдружился с прусским представителем, будущим канцлером Германской империи О. фон Бисмарком.

Свои взгляды на предстоящую ему деятельность новый министр изложил в знаменитой дипломатической депеше от 21 августа (2 сентября) 1856 г. За месяцы, прошедшие после Парижского конгресса, общее мнение европейских дипломатов стало единым: Россия перестала участвовать в международной жизни, она «обиделась», Россия сердится.

И вот последовало объяснение. Его дал сам министр. Война была закончена. Вспоминать ее значило растравливать раны, в то время как залечить их можно было лишь взвешенными средствами дипломатии, которая в послевоенном мире всегда сродни искусству врачевания.

Депеша, обнародованная министром, говорила не о том, как Россия переживает и это обидное поражение, и предательские удары, нанесенные ей. Говорила она только о том, как Россия будет жить после этой неудачи – жить не на коленях, а стоя гордо вровень со своим победителями.

Ключевой фразой в этом послании, адресованном всем дипломатическим представителям России за границей, были слова (а депеша написана на французском): «La Russie se recueille». Их переводят обычно, как «Россия сосредотачивается», «Россия собирается с силами».

Пока же следовало обеспечить мирное сосуществование всех европейских государств. «Менее чем когда-либо в настоящее время в Европе допустимо забывать, что правители равны между собой и что не размеры территорий, а святость прав каждого из них лежит в основе тех взаимоотношений, которые могут между ними существовать». Только взаимное уважение правителей друг к другу обеспечит в будущем мир в Европе.

«Объединившиеся против нас государства выставили лозунг уважения прав и независимости правительств.

Мы не претендуем на то, чтобы вновь приступить к историческому разбору вопроса о том, в какой мере Россия могла создать угрозу тому или иному из этих принципов.

…Мы хотим оставаться при убеждении, что державы, провозгласившие эти принципы, делали это честно, вполне добросовестно и с искренним намерением применять их в любых обстоятельствах».

Именно бесцеремонное вмешательство во внутренние дела России государств, мнивших себя великими, привело к унижению нашей страны в Крымской кампании. Эта же участь грозит и другим странам, прозорливо предсказывал Горчаков.