100 великих крылатых выражений

Казалось, Мартовская революция покончила с прусскими реакционерами. Пришел ноябрь. Состоялся государственный переворот. Генерал Фридрих Врангель, счастливый однофамилец несчастного барона Петра Николаевича Врангеля, русской революцией сметенного, ввел войска в Берлин и немецкую революцию подавил.

Самое деятельное участие в этих событиях принял молодой, энергичный Бисмарк. Впрочем, от короля Фридриха Вильгельма IV он не дождался награды – министерского поста. Зато в прусском ландтаге получил возможность громко напомнить о себе.

Так, выступая с пространной речью в начале декабря 1850 г., он категорично поддержал только что подписанное Ольмюцкое соглашение, временно примирившее Пруссию с Австрией, недовольной попытками Пруссии объединить все мелкие немецкие княжества под своей эгидой. По словам Бисмарка, отныне «государственный эгоизм, а не романтика» должен стать основой прусской политики.

Блестящее ораторское искусство и непреклонная воля молодого Бисмарка сослужили ему добрую службу. Король решил использовать его на дипломатическом поприще. В апреле 1851 г. Бисмарк отправился во Франкфурт-на-Майне, став прусским посланником при общегерманском Национальном собрании.

От решительного и даже скандального Бисмарка требовалось прежде всего, чтобы он мешал Австрии доминировать в Германском Союзе. Два крупнейших государства, возникших на немецкой земле, Австрия и Пруссия, вели упорную борьбу за объединение Германии. Отношения между ними становились все более неприязненными. Их соперничество сказывалось и на внешней политике Германского союза.

В 1854–1856 гг. Австрия добивалась его участия в Крымской войне против России, но Бисмарк помешал этому. В его выжидательной позиции был свой расчет. В одном из его писем, датируемых 1854 г., есть такие слова: «Большие кризисы создают условия, благоприятные для усиления Пруссии, если мы будем бесстрашно, возможно, даже безоглядно их использовать».

Он был очень самостоятельным политиком, Отто фон Бисмарк. Единственное, чему он был верен всегда, так это своему кредо: внешняя политика должна быть свободна от любых идеологических пристрастий, ведь «нельзя играть в шахматы, если изначально запрещено занимать 16 полей из 64».

В октябре 1857 Фридрих Вильгельм IV был парализован после инсульта. Управлять страной стал принц Вильгельм (1797–1888), будущий император Вильгельм I (1871–1888). С его фактическим воцарением многим мнилось, что в Пруссии настает либеральная эпоха. Ведь принц, будучи осторожным, расчетливым честолюбцем, торжественно поклялся, что будет соблюдать конституционные принципы. Чего же больше?

В марте 1859 консерватор Бисмарк, давний и добрый знакомый принца, был смещен со своего поста. Его отправили послом в Санкт-Петербург – «охладить мой пыл холодной невской водой», как горько пошутил он сам.

Однако видимая опала оказалась для него прекрасной порой ученичества. Здесь, в Северной Пальмире, он воочию наблюдал, как работает государственный механизм одной из крупнейших европейских держав. Впоследствии это очень пригодилось при руководстве прусской и германской внешней политикой.

Уже тогда многим было понятно, что Бисмарк долго не задержится на этом посту, что он готов к великим свершениям. В самом деле 23 сентября 1862 г., в разгар уже давно не утихавших споров вокруг военной реформы, Вильгельм I, ставший год назад королем, назначил Бисмарка (с мая 1862 г. прусского посла в Париже) на должность министра-президента (главы прусского правительства).

К тому времени конфликт между правительством Пруссии и парламентом длился уже год. Либеральный ландтаг отказывался принимать бюджет, в котором немалые средства были выделены на военную реформу. Этот затяжной конфликт привел к конституционному кризису, ведь управлять страной при неутвержденном бюджете означало нарушать конституцию. Ситуация стала тупиковой. Сам король Вильгельм I уже грозил отречься от престола.

21 сентября 1862 г. прусский военный министр Альбрехт фон Роон после богослужения в замке Бабельсберг, в окрестности Потсдама, подошел к королю и предложил назначить главой правительства Бисмарка. За три дня до этого Бисмарк получил от Роона, симпатизировавшего ему, телеграмму с условной фразой: «Periculum in mora. Dépêchez-vous!» – «Промедление опасно! Спешите!». Посол немедленно оставил Париж и отправился на родину.

На аудиенции Вильгельм спросил Бисмарка, согласен ли он с тем, что прусская армия требует реорганизации, и будет ли он настаивать на этом, невзирая на мнение ландтага. Бисмарк сказал, что да.