100 великих крылатых выражений

Речь Милюкова, вспоминала Тыркова-Вильямс, была «как сигнальная ракета перед гибелью судна». Четыре месяца спустя разбуженные ракетой пассажиры, обезумев, потопили свое судно. Российской империи не стало. Что это: глупость? Или измена?

Каждая кухарка должна научиться управлять государством

1917 г.

Трехсотлетний дом Романовых пал после Февральской революции 1917 г. Семь месяцев свободы наэлектризовали Россию так, что она готова была к новому взрыву. Стремясь его предупредить, А. Ф. Керенский (1881–1970) 25 сентября сформировал Третье коалиционное правительство (оно же – четвертое со времени революции).

Правительственная чехарда выдавала полную беспомощность «триумфаторов свободы». Менялись министры, портфели, посты. Россия, как набирающее ход авто без шофера, все шибче катилась под уклон.

Керенский сохранил за собой должность министра-председателя. Он бойчее других пытался совладать с этой страшной неуправляемой машиной. В коалицию вошли прежде всего члены правившего почти месяц «совета пяти» (Директории Керенского): тридцатилетний военный министр, генерал А. И. Верховский, пылкий фразер, месяцем раньше удачно предавший Л. Г. Корнилова; морской министр Д. Н. Вердеревский, убежденный сторонник революции; министр внутренних дел, московский адвокат и меньшевик А. М. Никитин; министр иностранных дел, 31-летний М. И. Терещенко, обаятельный денди, театрал и меломан, о котором В. В. Шульгин, силясь вспомнить его достоинства, сказал разве что: «…Великолепно “лидировал” автомобиль» («Годы. Дни», 1920). Из сугубо профессиональных талантов у Терещенко, приставленного к машине-России, имелся, по словам известного кадета В. Д. Набокова, «полный […] дилетантизм в вопросах внешней политики» («Временное правительство: Воспоминания», 1921).

В. И. Ленин. 1919 г.

Впрочем, Керенский собирал свою коалицию, как подаяние от других партий. В компанию к предателю, адвокату и шоферу он согласился бы, наверное, если не в этот раз, то в свою пятую-шестую коалицию, принять даже кухарку – министром труда, например. Пока эту должность занял меньшевик К. А. Гвоздев, бывший железнодорожный рабочий (в сталинском СССР этот месяц на посту министра обойдется ему в 25 лет тюрьмы и ссылок). Другой меньшевик, П. Н. Малянтович, стал министром юстиции. Он отличился, предупредив Ленина о готовящемся аресте (во время Большого террора он, как и Никитин с Верховским, будет расстрелян).

Расстрелянный в 1938 г. эсер С. Л. Маслов был назначен (несколько дней спустя) министром земледелия. Министром продовольствия стал «нефракционный социалист» С. Н. Прокопович, а министром народного просвещения – кадет С. С. Салазкин. Вошли в правительство и еще несколько кадетов. Самый видный из них, Н. М. Кишкин, министр государственного призрения (социального обеспечения), врач по профессии, был человеком энергичным. В день начала Октябрьской революции он сместил командующего войсками Петроградского военного округа полковника Г. П. Полковникова и, получив право распоряжаться всеми военными и гражданскими учреждениями, попытался организовать оборону города, но воинских частей в его распоряжении оказалось катастрофически мало.

Мало кто хотел защищать власть. Этого можно было ожидать. Собранное по нитке правительство было в основном так блекло, что, похоже, могло прогореть, как копеечная свечка. Если уж с этим немыслимым делом – управлением Россией – не справились даже «гиганты мысли, отцы русской демократии» П. Н. Милюков и А. И. Гучков, то тем меньше было надежды на Гвоздева с Салазкиным. «Страх перед растущей мощью большевизма» (В. Д. Набоков) временами просто парализовал работу коалиционного кабинета. В такие минуты глупая, но бойкая кухарка и та могла бы вертеть правительственными делами, как ухватом, не поддаваясь панической тревоге.

Меньшевик Ф. И. Дан отозвался на появление нового правительства мрачной ремаркой: «Мы получили даже не коалиционное правительство, а какой-то коалиционный недоносок: ни один из сколько-нибудь видных вождей социалистических партий в правительстве не участвовал; но и “министры-капиталисты” не принадлежали к руководящим буржуазным партиям».

Тем временем близилась, похоже, решающая битва за власть, но правительство было к ней не готово. В первый день октября (по старому стилю) 1917 г. Владимир Ильич Ленин, только собиравшийся перехватить инициативу у Временного правительства, завершил статью под названием «Удержат ли большевики государственную власть?».