100 великих крылатых выражений

Если перелистать тот воображаемый труд, что пишет наш вымышленный историк, то веселый нрав никогда не был в чести у французских политиков – ни у коронованных особ, ни у республиканцев, пусть Франция и считается страной весельчаков. Веселым нравом не отличались ни Людовик XIV, ни Наполеон, ни Клемансо, ни Шарль де Голль.

Вход Генриха IV в Париж в 1594 г. Гравюра 1827 г.

Конечно, строгое воспитание помешало профессору Парижского католического института Бертье де Совиньи назвать одну из главных причин извечно веселого нрава своего героя: Генрих был таким любвеобильным человеком, как, пожалуй, никто из королей Франции и ее президентов. В амурных делах он был сказочно удачлив.

Французский писатель Андре Моруа в своей «Истории Франции» (1947; рус. изд. 2016), говоря о Генрихе IV, упомянул, что «история обнаружила более 56 имен его любовниц». Если же добавить к ним его мимолетных возлюбленных, с которыми он завязывал интрижки и чьи имена даже не сохранила история, то число их, пожалуй, удвоится – при том, что «ни своей внешностью, ни манерами он не мог пленять женщин», пишет российский историк В. Д. Балакин в своей книге «Генрих IV» (2011).

Любовь неизменно скрашивала будни принца и короля Генриха, будни же были посвящены борьбе за власть и, собственно, технике власти. Властью же, добытой им, он распорядился как нельзя лучше. Променяв «мессу» на Париж в 1594 г., он стал царствовать в стране, раздираемой кровавой войной, и принес во Францию мир.

Отныне крестьяне спокойно возделывали поля, не опасаясь, что их вытопчет конница протестантской или католической армии. Ремесленники могли не бояться, что их мастерскую разграбят ворвавшиеся в город вояки. В стране возобновилось строительство: сооружались дороги и мосты; в Париже продолжали перестраивать Лувр и начали возводить Пон-Неф. Недаром после трагической гибели Генриха IV французы вспоминали его правление, эти недолгие полтора десятилетия как золотой век.

И в этом сравнении не было лести – одна живая, жестокая правда эпохи. Нам, людям у телевизора, привыкшим за последние два десятилетия к страшным будням современных религиозных войн на Ближнем Востоке, в Сирии и Ираке, трудно представить себе, что четыре с небольшим века назад жизнь многих французов была такой же кошмарной, как в 2014 г. – сирийцев в Алеппо или Идлибе. Террор тогдашних католиков или протестантов был ничем не лучше террора ИГИЛ (экстремистская организация, запрещенная в России. – А. В.). В тогдашней Франции, имевшей мало общего с костюмированными картинами французского кино, не было недостатка в фанатиках, любивших убивать людей ради садистской страсти.

XX век с его кровавыми войнами и революциями унес многие десятки миллионов жертв. Но по своей жестокости религиозные войны во Франции (их было восемь: в 1562–1563, 1567–1568, 1568–1570, 1572–1573, 1574–1576, 1576–1577, 1580, 1585–1589 гг.) мало в чем уступали тем же революциям XX столетия.

К началу религиозных войн, по оценке современных историков, не менее трети жителей Франции обратились в протестантство – увлеклись ересью Мартина Лютера и Жана Кальвина.

Страстной сторонницей церковной реформы была и Жанна д’Альбре, королева Наварры, небольшого государства, лежавшего между Испанией и Францией (в 1589 г. Наварра войдет в состав Франции).

Там, в Наварре, в замке По, у подножия Пиренеев,13 декабря 1553 г., у Жанны д’Альбре родился сын Генрих, странной волею судеб ставший впоследствии королем Франции Генрихом IV. В принципе, по отцу, он был претендентом на королевскую корону Франции, но, как писал В. Д. Балакин, не было почти никаких шансов, «что до него дойдет очередь, когда трон Французского королевства занимал здоровый и деятельный Генрих II, имевший четверых сыновей». Сын Жанны д’Альбре, хоть и принадлежал к дому Бурбонов, который состоял в тесном родстве с царившими тогда во Франции Валуа, но править всей Францией, а не только королевством Наварра мог лишь при счастливом стечении обстоятельств, при особом расположении звезд.

Честолюбивая мать прочила его с юных лет в вожди протестантов. Когда ему исполнилось 15 лет, она распорядилась изготовить золотой медальон, на одной стороне которого был изображен адмирал Гаспар де Колиньи, общепризнанный глава французских протестантов, а на другой – красовался портрет восходящей надежды Франции, принца Генриха Наваррского.

Впрочем, в отличие от Колиньи, молодой Генрих был чужд всякого фанатизма. Он любил простые радости жизни, в те годы не стремился к власти. Однако течения большой политики были тогда таковы, что французская коронабыла буквально принесена в руки далекого от нее принца Генриха. «Здоровый и деятельный» Генрих II (1547–1559) нелепо погиб, ну а всесильная королева-мать Екатерина Медичи решила выдать замуж за юного умника и обаятельного храбреца свою дочь Маргариту – «королеву Марго», известную всем по псевдоисторическому роману А. Дюма.