100 великих меценатов и филантропов

После Октябрьской революции эсерка, «мучимая и раздираемая поиском идей справедливости на земле», была избрана в 1918 г. городским головой Анапы (Крым), за что ее едва не расстреляли деникинцы. Как говорят, спасло чудо — видно, Сам Господь хранил Елизавету для грядущих подвигов.

В 1919 г. Елизавета Юрьевна со вторым мужем, казачьим деятелем, писателем Д.Е. Скобцовым-Кондратьевым, и двумя детьми эмигрировала в Константинополь, оттуда в Белград и затем в 1923 г. в Париж.

На новом месте Скобцова стала вольнослушательницей Богословского института, организованного философом Н. Бердяевым, писала статьи, стихи, читала лекции. В 1924 г. вышел (под псевдонимом Юрий Данилов) ее автобиографический роман «Равнина русская (Хроника наших дней)», после которого она опубликовала еще два сборника житий и серию кратких монографий о русских религиозных философах — А.Хомякове, Ф. Достоевском, Вл. Соловьеве. (Последний прижизненный сборник «Стихи» вышел в 1937 г. за подписью «Монахиня Мария».)

В 1932 г., после церковного развода с мужем, Елизавета Юрьевна приняла постриг с именем Мария — в честь преподобной Святой Марии Египетской и стала монахиней в миру. Через год была избрана разъездным секретарем Центрального секретариата Русского студенческого христианского движения (РСХА) по миссионерской и социальной работе в разных городах Франции. (Разъезжать по всей стране с докладами на собраниях русских общин Елизавета Юрьевна стала еще в 1927 г.)

В этих поездках мать Мария не только вела беседы, она спасала людей. Скажем, в Марселе она спасла двух русских интеллигентов наркоманов — «совершенно бесстрашно вошла в притон и буквально вытащила силой из него молодых людей... Посадила их на поезд и сама отвезла их в семью (в деревню), где они постепенно, работая на природе, стали приходить в себя». Подобных фактов множество.

Мать Мария «была своеобразной монахиней — курила, нарушала пост, любила громко поспорить в кафе о политике. Ходила она в мужских нечищеных сапогах, помятой одежде с чужого плеча и в заляпанном пенсне».

Однако же это все было внешнее. Сутью же матери Марии было милосердие. В Париже она, взяв деньги в долг, основала «Общежитие для одиноких женщин», при котором в гараже устроила церковь Покрова Пресвятой Богородицы, курсы псаломщиков и миссионерские курсы. В церкви мать Мария разрисовала стены и стекла житием Марии Египетской, вышила гладью херувимов на панно, написала несколько икон.

По воспоминаниям, мать Мария каждый день в четыре часа утра ходила с тележкой на городской базар, где ей давали остатки, из которых она варила в громадной кастрюле суп на 20 — 30 человек. Со временем ежедневно стало готовиться по 100 — 200 обедов. «Она все делала в этом доме. И дом был полон, полон всякими несчастными... Тогда была ужасная безработица, она варила на всех какие-то каши и супы. Денег не было, но она даром получала овощи... Она совершенно никого не воспитывала и никого не осуждала. Она их просто кормила».

В 1935 г. монахиня вместе со священником Дмитрием Клепининым основала благотворительную и культурно-просветительную организацию помощи русским эмигрантам «Православное дело». Их ближайшими помощниками стали ее сын Юрий, Ф.Т. Пьянов, Ю.П. Казачкин.

При братстве был создан центр социальной помощи и еще одно общежитие для эмигрантов. Кто-то постоянно жил там, а кто-то приходил отогреться, съесть тарелку супа и поговорить по-русски. Это было любимое место встреч многих русских писателей и философов.

Эмиграция людей ожесточала и размежевывала, а мать Мария привечала всех и объединяла. Она чудом добывала где-то деньги, часто на свой риск организовывала новые благотворительные мероприятия, «ездила по Франции, списывалась с больницами, посещала их и привозила больных к себе в „Общежития“ для восстановления сил. Это были самые разные люди, у одних не было возможности долго оставаться в больнице, кто-то был одинок, и ему нужно было помочь с оформлением документов, а потом найти работу, а тяжелее всего было старикам» (К. Кривошеина).

Под Парижем мать Мария приобрела усадьбу, в которой организовала санаторий для туберкулезных больных. Много сил отдавала она Религиозно-философской академии, где была секретарем (возглавлял академию философ Н. Бердяев), и православной общине.

Мать Мария открывала также приюты для бездомных, обустраивала православные церкви. При этом она многое делала своими руками. Сама жила под лестницей, между кухней и прихожей, в неотапливаемом помещении.

С началом фашистской оккупации Парижа (1940) работы только прибавилось. Бесплатная столовая матери Марии продолжала кормить больных и арестованных: больным обеды носили на дом, арестованным — в застенки.

Дом матери Марии стал одним из штабов Сопротивления. «В нем жили бежавшие из плена советские солдаты, посылались посылки, деньги, устраивались побеги. Душой... была мать Мария».