100 великих тайн дипломатии

30 августа 1939 года польское правительство объявило всеобщую мобилизацию, а 31 августа польское телеграфное агентство передало по радио сообщение, в котором германские предложения об урегулировании данцигского вопроса (те самые 16 пунктов) были названы «неприемлемыми и наглыми». Утром 1 сентября Бек позвонил Кеннарду и сказал, что война между Польшей и Германией началась. Ответ из Великобритании выглядел ожидаемо: «В связи с тем обстоятельством… что Польша готова вступить в непосредственные переговоры с германским правительством, правительство Его Величества надеется, что при условии, если процедура и общие рамки переговоров будут удовлетворительным образом для обеих сторон согласованы, польское правительство будет подготовлено без промедления предпринять этот шаг».

Борьба за мир

В годы Второй мировой войны роль дипломатии казалась особенно важной – возможно, за всю мировую историю. Это было связано и с разрушительным характером самой страшной войны в истории человечества, и с последующим применением атомного оружия, в котором стала видна реальная угроза существованию человечества. Мир вступал в новую фазу геополитических интересов, когда появились такие понятия, как холодная война, политика сдерживания. В то же время стало понятно, что только через разумный диалог и большое терпение можно избежать мировой катастрофы.

Черчилль в Москве

Какие-то моменты истории получили больший резонанс, какие-то менее известны. В годы войны было немало дипломатических встреч, которые освещались в прессе и изучались исследователями. Но были и такие, которые казались теневыми, спонтанными, неожиданными. Взять хотя бы переломный 1942 год… Хотя нет: переломным стал все же 1943 год, а в 1942-м еще шли ожесточенные бои. Его визит пришелся на 12–14 августа 1942 года, когда началось наступление на Сталинград и в городе шли бои за каждый дом.

Не опасно ли было британскому официальному лицу, первому человеку в правительстве, летать через весь континент в такое время? Уже 31 июля 1944 года погиб выдающийся французский писатель и опытный летчик Антуан де Сент-Экзюпери. А еще через четыре с половиной месяца,15 декабря того же года, пропал с радаров самолет американского композитора Гленна Миллера. Эти трагедии произошли в конце войны. А тут 1942 год. Невольно возникают вопросы: как выстраивался этот маршрут? Было ли какое-то прикрытие?

Причина вояжа Черчилля в СССР в самый разгар войны была далека от романтической экзотики: он прилетел в Москву через Каир и Тегеран, поскольку проводил смотр своих войск в африканской пустыне. Он был озабочен предстоящей операцией «Факел» и положением с нефтью, на которую могли посягать гитлеровские войска: впоследствии, во время Тегеранской конференции, Черчилль вновь проявит интерес к нефти, но не в рамках переговоров со Сталиным, а сепаратно, с шахом Ирана. И, судя по сохранившимся кадрам, зафиксировавшим поездку Черчилля, расслабившиеся в пустыне британцы произвели на премьера куда меньшее впечатление, чем организованные советские войска, показанные ему в Москве.

Встреча

12 августа, во второй половине дня, Черчилль с озабоченным видом спускался по трапу высотного бомбардировщика «Либерейтор» в Центральном аэропорту в Москве. Встреча выглядела подчеркнуто официально, исполнялись национальные гимны, премьер обходил почетный караул. Известный советский переводчик В.М. Бережков пишет, что «атмосфера царила довольно холодная». Но скорее она была напряженная: все словно затаились в ожидании. Сдержанность советской стороны была понятна: от западного мира ждали второго фронта, но Черчиллю не доверяли, с ним отношения складывались намного хуже, чем с Рузвельтом, тем более что у британского премьера имелся богатый опыт борьбы с советским большевизмом. Черчилль был, как всегда, надут и угрюм, он втянул голову в плечи и немигающим взором вглядывался в лица солдат из почетного караула.

Вместе с Черчиллем в Москву прибыл специальный представитель президента США в Великобритании и СССР Аверелл Гарриман. Их сопровождали несколько военных.

Премьера отвезли в загородную резиденцию в Кунцево, а Гарримана – в особняк в переулке Островского. Остальных поселили в гостинице «Националь». На вечер была намечена встреча со Сталиным – первая встреча этих двух лидеров. Черчилль волновался и явно испытывал потрясение, попав в воюющую Москву. Сталин был невозмутим. На первом рауте переговоров присутствовали В.М. Молотов, К.Е. Ворошилов и британский посол Арчибальд Кларк Керр.