100 великих тайн дипломатии

Грибоедов же с самого начала повел себя как стойкий европеец: явился на аудиенцию к шаху Фетх-Али, коротко поклонился и невозмутимо сел в его присутствии, когда шах, облаченный в неудобный, украшенный тяжелыми камнями наряд, вынужден был стоять. Так шах и простоял перед посланником другого государства почти два часа. Конечно, он был зол, хотя и старался этого не показывать. Что это было со стороны Грибоедова? Мальчишество, которому он научился у Чацкого, или высокое мнение о себе человека, который слишком многого достиг и устал от дипломатических церемоний? А может быть, Грибоедов не считал шаха такой уж важной птицей, учитывая, что тот был только номинальным главой государства, а управлял страной его сын?

Грибоедов отправился в Тебриз, где находилась резиденция Аббаса-Мирзы, наследника шаха. 19 января дипломаты получили подарки от шаха, а 20 января Грибоедов стал готовиться к отъезду в Россию, поскольку официальная часть его визита подошла к концу. Но дальше все пошло не по плану. 20 января, после официальной аудиенции у шаха, к Грибоедову явился евнух шахского гарема Мирза-Якуб, бывший христианин. Он попросил убежища и русского подданства. Грибоедов знал, что формально должен принять этого человека и рассмотреть его просьбу, но, предвидя дипломатические осложнения, попросил его уйти. Однако в конце января в русском посольстве появился зять шаха Аллах Яр-хан в сопровождении двух наложниц из гарема, которые были христианками армянской национальности. Они тоже просили убежища и хотели попасть в Армению. Как это могло быть воспринято в Персии? Русский посол ворует у знатных персов наложниц.

Что это провокация и маховик агрессии уже завертелся, было очевидно. Явления евнуха, вероломного зятя, гаремных женщин были звеньями одной цепи. Но почему? Был ли это державный сговор персидских и британских кругов или личная обида шаха на русского министра, забывшего церемонии?

А к зданию посольской миссии уже примчались несколько десятков персов. Грибоедов решил отогнать их холостыми выстрелами. Но как можно было допускать такую ошибку? Ведь было совершенно очевидно, что во время холостой стрельбы противоположная сторона обязательно использует боевой патрон для убийства. Так и произошло: один из персов упал, сраженный пулей. Это была так называемая «сакральная жертва» – жертва, оправдывающая дальнейшую расправу. Убитого перенесли в мечеть, а мулла объявил джихат – месть неверным.

Фанатики набросились на здание посольства 30 января, персидская охрана разбежалась, и миссию защищали русские казаки, которые тоже погибли вместе с дипломатами. Тела несколько дней таскали по улицам, привязав к ним дохлых кошек и собак, потом изрубили на части и сбросили в яму за городской стеной. Повезло посольскому курьеру Амбарцуму: его не добили до конца. Из всей миссии остался цел один человек – уже упомянутый в начале этой главы Мальцов. Сам он рассказывал неправдоподобную историю о том, что ему помог слуга миссии, завернувший его в ковер и поставивший в угол к другим коврам. На самом деле Мальцов воспользовался предложением дружески расположенного к нему хана перелезть через крышу и укрыться в его доме. Мальцов был арестован и отправлен в Россию: его не могли не заподозрить хотя бы в том, что он был заранее проинформирован о нападении на посольство.

На вопрос «кому это было выгодно?» отчасти отвечают записки английского лейтенанта Александера, в которых евнух Мирза-Якуб, просивший у Грибоедова убежища, называется внештатным агентом британского посольства. Знал ли об этом Грибоедов, учитывая, что записки Александера были напечатаны задолго до трагедии в посольстве? В любом случае русский посол уже понял, что происходит.

Персидские правители постарались извиниться перед русским царем за гибель посольства. В подарок Николаю I был привезен алмаз «Шах», и существует версия, что это была компенсация за гибель посольства. Действительно, принц Хосрев-Мирза привез алмаз царю, но историки утверждают, что истинной причиной была невозможность заплатить все 20 миллионов рублей, предписанных договором. Шах отдал приказ найти останки Грибоедова, но, вопреки распространенной версии, связанной с воспоминаниями Пушкина («Мы ленивы и нелюбопытны»), тело так и не было опознано: людей, способных опознать, не оказалось, а останки не подлежали идентификации.