100 великих тайн дипломатии

Кстати, здесь было бы уместно сравнение миротворческой политики Александра I в 10-х годах XIX века и миротворческой политики французского министра Луи Барту в 30-х годах ХХ века: их планы объединения государств в единую миротворческую коалицию выглядели утопично на фоне Европы, раздираемой противоречиями и эгоизмом отдельных стран. Русского императора обвиняли в идеализме и чрезмерной религиозности; французского министра спустя сто лет – в идеализме и наивности. Они оба уже ничего не могли сделать в мире, исторический путь которого изменился.

Призывы Священного союза

Но даже с учетом этих неблагоприятных обстоятельств не стоит преуменьшать роль Священного союза в жизни Европы, точнее – ту роль, которую он гипотетически мог бы сыграть.

Смысл этого союза сводился к тому, что европейские державы, одолевшие вражеское нашествие, пришли к внутреннему убеждению, что им стоит построить взаимные отношения на высоких божественных идеалах добра, а значит, строить эти отношения следует в соответствии с «заповедями любви, правды и мира», которые одинаковы для всех подданных и для царей. Соответственно, главы держав должны были оказывать друг другу помощь, а по отношению к своим подданным осуществлять отеческую миссию с охраной «веры, мира и правды». Кроме того, главам держав и их подданным следовало помнить о том, что они принадлежат к единому христианскому миру и являются братьями. К этому, разумеется, добавлялось, что главы держав, вошедшие в союз, почитаются «поставленными от Провидения для управления тремя единого семейства отраслями, а именно – Австриею, Пруссиею и Россиею, исповедуя таким образом, что Самодержец народа христианского, коего они и их подданные составляют часть, не иной подлинно есть, как Тот, Кому собственно принадлежит держава…». Остальным державам, согласным с положением этого документа, предлагалось присоединиться к Священному союзу.

Александр I в тот момент был преисполнен желания утвердить во Франции конституцию, дабы с ее помощью предотвратить очередную революционную вспышку. Именно поэтому он не хотел воцарения Людовика XVIII: восстановление Бурбонов могло привести к новой революции. Интересно в этом документе прежде всего то, что он ставит морально-религиозный аспект выше политики и утверждает идеи патриархальности против интересов обновляющегося мира. С точки зрения гуманности в тексте не было ни одного дурного слова или призыва. С точки зрения здравого смысла эта декларация оказалась совершенно невыполнима. Управлять государствами в духе «любви, правды и мира» и утверждать «божественное происхождение монархической власти» в тот момент было уже невозможно и неуместно. Также в документе вообще не объяснялось, что означает «подавать друг другу пособие, подкрепление и помощь» и в каких случаях все это надо было подавать. А ведь речь шла о государственном кризисе, спровоцированном выступлениями подданных, их бунтами и смутой.

Любопытная, однако, ситуация: Александр I, создавая этот прецедент с декларацией и Священным союзом, словно предвидел революционные настроения в России, но в силу своего религиозного либерализма не позаботился принять соответствующие полицейские меры внутри собственной страны.

Победа и поражение Священного союза

Революционные события в Греции как будто подтверждали внешнеполитические настроения русского императора, и к союзу стали присоедняться другие страны. Одной своей половиной Турция тоже принадлежала Европе, но турецкого султана не приняли в договор из-за его нехристианского вероисповедания. Отказались от договора англичане и римский папа. При этом Англия мотивировала свое неучастие тем, что королевские особы не имеют права подписывать международные договоры. Особую позицию занял в Англии лорд Р.С. Кэстльри, утверждавший, что этот союз вовсе не противоречит интересам стран-союзниц и не был для него неожиданностью, поскольку русский император уведомил его заранее: «…Если император Александр искренне руководствуется духом, которым проникнут этот документ, в чем я, со своей стороны, нисколько не сомневаюсь, то Европу и весь мир можно лишь самым искренним образом поздравить с этим. Если император Александр пожелает упрочить свою славу на такой основе, то грядущие поколения по достоинству оценят это благородное решение».