Малое отлучение мало подействовало на Спинозу, и он все больше отчуждался от еврейской общины. Тогда совет раввинов решил применить к нему высшую меру наказания, имевшуюся в его власти, – отлучение и проклятие, с запрещением всем членам общины иметь с вольнодумцем какие-либо отношения. Опять, как и в случае с У. Акостой, вспыхнули черные свечи и была открыта скиния, в которой лежало «Пятикнижие Моисея». Среди торжественной тишины и молчания главный раввин Мартейра, бывший наставник Спинозы, а теперь его неумолимый враг, прочитал перед собравшимися слова отлучения. Затем были опрокинуты свечи, и таявший воск начал каплями стекать в огромный сосуд, наполненный кровью. Когда же раздались слова проклятия и все свечи внезапно были погружены в кровь, из груди собравшихся вырвались крики ужаса и проклятий: «Да будет он проклят днем и ночью! Да будет проклят, когда ложится и встает ото сна! Да будет проклят при выходе и входе! Да не простит ему Господь Бог, да разразятся Его гнев и Его мщение над человеком сим, и да тяготеют над ним все проклятия, написанные в книге законов… Да сотрет Господь Бог имя его под небом и да предаст его злу, отделив от всех колен Израилевых, со всеми небесными проклятиями…
Предупреждаем вас, что никто не должен говорить с ним ни устно, ни письменно, ни оказывать ему какую-либо услугу, ни проживать с ним под одной кровлей, ни стоять от него ближе, чем на четыре локтя, ни читать ничего им составленного или написанного».
Баруху Спинозе была вручена копия приговора, так как самого его на церемонии отлучения в синагоге не было: он просто не придал значения брошенному ему вызову и не откликнулся на требование раввинов явиться. Более того, он написал им письмо, в котором благодарил за их решение отлучить его от еврейской общины, так как сам давно желал этого. Такого раввины совсем не ожидали, а сам Спиноза отнесся ко всему так, будто его это вовсе не касалось: он не испытывал, подобно У. Акосте, мучительных сомнений и переживаний. Отлучение воспринял спокойно, но против обвинений «в ужасных мнениях» и «ужасных поступках» протестовал в написанной им на испанском языке «Апологии»[21]
.Однако амстердамские раввины не ограничились только отлучением и проклятием Спинозы. Они обратились к городским властям с жалобой, в которой изображали его опасным атеистом, и добились изгнания Спинозы из города. Но жалоба их имела только частичный успех, так как городской совет постановил удалить философа всего лишь на несколько месяцев.
После отлучения Спиноза порвал со всеми своими родственниками, даже с родителями, и занялся, наряду с науками, ремеслом. Он остался без всяких средств к существованию и жил у ван ден Эндена, помогая ему в преподавательской работе. Потом стал зарабатывать на жизнь изготовлением оптических стекол для очков, телескопов и микроскопов. Оптика в то время вызывала интерес в кругах не только ученых, но и просто в среде образованных людей, и вскоре Спиноза приобрел в этом деле широкую известность.
В 1660 году Спиноза переселился в деревушку Рейнсбург, располагавшуюся неподалеку от Лейдена, где продолжал заниматься полировкой стекол. Средств у него было, правда, немного, но и потребности свои он ограничил соответственно им, отклонив помощь друзей, которые охотно хотели оказать ее. Зато философ был спокоен, доволен, весел и всегда занят. Здесь Спиноза закончил свое раннее сочинение «Краткий трактат о Боге, человеке и его блаженстве», состоявшее из двух частей: первая – о Боге и его качествах, вторая – о человеке и его слиянии с Богом. В Рейнсбурге ученый начал работу и над «Трактатом об усовершенствовании интеллекта», который является своего рода введением к его «Этике». В этом труде Спиноза останавливает свое внимание на вопросе о высшем благе и ищет точку опоры в человеческом разуме. Следуя примеру французского философа Рене Декарта, он решил освободиться от предубеждений и усомниться во всем, чтобы найти основу для собственных взглядов и не признавать ничего, что не будет представляться ему ясно и отчетливо. Поэтому и к Священному Писанию ученый отнесся как к естественному объекту, подвергнув его рационалистическому анализу, после чего пришел к убеждениям, которые шли вразрез с взглядами его соплеменников. Для них Священное Писание, Талмуд и раввинистическая литература были не только неприкосновенны, но являлись своего рода палладиумом национального самосознания, благодаря которому еврейский народ за свою многовековую историю скитаний и страданий не превратился в кочующих цыган и сохранил свою культуру.
В Рейнсбурге Спиноза продиктовал И. Козеариусу вторую часть своих «Принципов философии Декарта, изложенных и доказанных геометрическим способом». Это было первое произведение Б. Спинозы, увидевшее свет: оно имело успех и сразу создало ему и имя, и поклонников.