1000 не одна ложь

— Мамтиииииииии, — протягивая ручки, побежал навстречу.

И в этот момент у меня все поплыло перед глазами, я почувствовала, как падаю и как сильные руки подхватывают меня.

* * *

— Надо вызвать врача. Лейла, пусть Мухаммад привезет сюда врача.

— Мамти… — ручки Джамаля гладят мое лицо, и он трясет меня за плечи, а я выныриваю из дурмана и не верю, что сон не растворился и не исчез. Прижала к себе малыша и осыпала его лицо поцелуями.

Аднан тут же отключил звонок и стал на колени перед кушеткой.

— Ты больна? Где болит? Покажи мне.

Везде болит. Боже, у меня от счастья везде все болит. Дышать не могу, говорить не могу, двигаться не могу.

А сама отчаянным рывком обняла его за шею и прижалась всем телом, зарываясь в нее лицом.

"Я выбрал тебя…"

— Больна… очень больна, — шепотом выдыхая ему в подбородок и жадно втягивая запах его тела, парфюма и кальяна.

— Чем больна? — то улыбается, то становится серьезным и снова целует мое лицо. — Мы вылечим… лучших врачей найдем.

— Само пройдет, — всхлипнула и прижала к себе Джамаля, который изо всех сил пытался отпихнуть Аднана и забраться ко мне на колени, — через шесть месяцев само, — и опять слезы полились, — само пройдет. Аднаааан…

Рывком схватил меня за затылок и впечатал лицом себе в грудь, насильно прижимая и Джамаля, который вначале пихался, а потом затих и обхватил нас обоих руками.

— Покажи мне мою дочь, Альшита. Я привез вам обеим подарок. Моей Зиме и моей Льдинке.

Приоткрыла глаза почти слепая от слез и увидела, как на двух цепочках покачиваются и сверкают снежинки.

КОНЕЦ ТРИЛОГИИ