10000 лет до нашей эры. Книга 2

Я бежала оттуда, не помня себя от страха.

В этот миг далеко в небе прокричал орел. Этот звук я могла различить среди тысячи других.

Глава 3. Последний из Пещерных медведей

Ауг не хотел умирать в землях, где не скованные льдом реки текли меж зеленых равнин. Чтобы выжить, он выкопал яму, в которой и спрятался, оставив небольшое отверстие для воздуха.

Черные люди в пятнистых шкурах хотели забрать Нуатл себе. Ауг не хотел. Он хотел вернуться в родные пещеры. Ауг был единственным, кто вернулся из того похода за соленое море. Погибли Вождь и остальные охотники. А женщин… сожгли.

Так было всегда – они жили, жили, пока снова не наступало время отдавать жрецам с красными волосами своих женщин. Им отдавали больных и старых, пока такие были.

Аугу повезло – у него родился сын, а не дочь. Он обещал своей женщине, что позаботится о сыне, когда ее не станет. Старейшины племени могли отдать его женщину мужчинам Нуатла, так было всегда.

Никто не ждал другого.

Раньше вокруг пещер всегда был снег, теперь сугробы исчезали, и летом в пещерах бывало так же жарко, как и на берегах Нуатла. Старики говорили, что надо уходить за снегом и морозами. Их никто не слушал.

Зря.

Раньше черные люди, которые звали себя Львами, никогда не забирались в земли Ауга так далеко. Их пленниками оказались почти все племена, о которых он знал, – Снежные барсы, Бивни мамонтов, люди из Лисьих нор и даже Пещерные львы. Когда-то все племена снежных людей воевали между собой. Теперь Ауг не понимал, почему замерзшая земля стоила того, чтобы проливать из-за нее кровь.

Когда напали Львы, Ауг успел крикнуть своей женщине, чтобы она унесла их сына в низкие пещеры под землей. Может быть, она успела.

Может быть, нет.

Ауг выживал раз за разом. Сначала на той песчаной тропе в океане после нападения крокодила, а теперь намерен выжить здесь, среди высоких деревьев. Он набросал на себя землю, траву и ветки, но все это осыпалось от дыхания, поэтому старался дышать неглубоко и редко. Он должен выжить и вернуться, иначе кто проводит мертвых на встречу с духом медведя, если все из его племени мертвы? Может статься, что теперь он – последний из рода Пещерных медведей.

Ауг никогда не сожжет тела родных, как поступают жрецы с красными волосами. Тогда на тропе он позволил жрецу сжечь тела охотников, которых убил крокодил, но кости своего сына, окрасив в цвет красной глины, он предаст мерзлой земле. Хватит с него чужих традиций. Пусть Львы правят Нуатлом, Ауг не против. Без костров Нуатла их женщины проживут дольше.

Львы быстро шли по Нуатлу, а Боги, ради которых мужчины со светлыми волосами столько лет сжигали снежных женщин, так и не пришли на помощь. Тела жрецов втаптывали в землю неповоротливые чудовища с одним рогом во лбу. Насадить на этот рог кого-нибудь из снежных людей для Львов было лучшим развлечением, пока они готовились к битве с Нуатлом. Пробить их шкуры были бессильны даже закаленные в огне копья.

Ауг не был одним из мудрых старцев, но даже его думалки хватало, чтобы понять: после завоевания Нуатла Львам больше не нужны снежные люди. Вот почему он сбежал этой ночью, пока на небе не было луны, и бежал так быстро, как мог, а на рассвете снова зарылся в сырую землю, оставив только нос снаружи. Он пролежал так весь день, никак не реагируя на лесных тварей, которые ползали и ходили вокруг.

Надвигалась ночь; скоро он поднимется и будет бежать до рассвета.

Он слышал звуки: рядом были уродливые каменные дома, которые строили мужчины Нуатла. Острый нюх уловил сладость терпкого масла. Им Львы обмазывали свои будто обугленные пламенем тела, отчего кожа лоснилась жирным блеском.

А еще дым… Где Львы, там всегда дым.

Шаманы с раскрашенными лицами поджигали и оставляли тлеть тонко скрученные сушеные листья. Ауг видел много безобразных ритуальных танцев и пережил не одну ночь, полную терпкого дыма и опаленную жаром костров, когда под рев охрипших глоток: «А-а-а у-у-ух! А-а-а у-у-х!» и безумный ритм барабанов воины призывали Бога Смерти благословить их оружие – копья, щиты и каменные топоры.

Если отсюда он чувствует запах масла, то нужно убираться.

Ауг рывком сел, сбрасывая с себя, словно тяжелую медвежью шкуру, пласт земли. На ходу подобрал личинок, которые копошились под телом в земле, сунул в рот и побежал, не отряхиваясь.

«А-а-а у-у-ух! А-а-а у-у-х!» – неслось в спину.

Ауг побежал быстрее. Бой барабанов превратился в единый гул.

А потом ночь перестала существовать. Стало светло, и Ауг увидел, как в дупла и норы разбегались ночные твари. Ему и самому хотелось убраться во тьму, но ее больше не было.

Он быстро оглянулся – перед горящим домом метались тени.

А потом услышал в оранжевом небе крик орла. Ему вторил другой, третий, а после затрубил слон.

Ауг развернулся. Он чувствовал дрожь земли, хотя и бежал. Он хорошо знал, что это значит: Львы выводили рогатых тварей на бой.

Он и не знал, что умеет бегать так быстро. Не иначе, это дух Пещерного медведя наделил Ауга силой.