10000 лет во льдах

– Однако хорошей иллюстрацией гениальности, направленной на достижение практических целей (никому лучше не известных, чем вашим соотечественникам), является сначала создание потребности, а затем ее удовлетворение. Если бы у людей, разделенных морями и континентами, была возможность общаться свободно и непринужденно и в то же время в условиях такого же уединения, каким они наслаждались бы, запершись дома в комнате, разумно предположить, что люди не замедлили бы воспользоваться этой возможностью при условии наличия предмета отсутствие затрат – а это, в конце концов, самое важное соображение в известном вопросе – не оказалось недостатком. Но теперь, если вы пройдете со мной в гостиную, я проведу в вашем присутствии несколько экспериментов, которые, я думаю, принесут вам удовольствие. Я не налагаю на вас никаких ограничений, полностью полагаясь на ваше собственное здравое суждение в предании этого вопроса огласке, поскольку я рад сообщить, что могу позволить себе потакать своим научным наклонностям без необходимости получения выгоды, но я бы предпочел, чтобы вы не использовали мое имя в связи с этим делом, поскольку я испытываю ужас перед публичностью, и мое уважение к нетрадиционному гению американской прессы, должен признаться, в целом разбавлено некоторой долей страха. Поэтому я должен просить вас не предавать факты огласке, пока я, по крайней мере, не уеду из Калифорнии, – продолжал барон, смеясь.

Вернувшись в гостиную, барон повел нас в угол, где стоял массивный, хотя и маленький, стол, надежно прикрепленный к полу. Прямо под ним лежал окованный железом цилиндр или барабан около трех футов длиной и шести дюймов диаметром, вокруг которого были намотаны плотные мотки чего-то, по-видимому, очень тонкого, хотя и прочного шелкового шнура, свободный конец которого проходил вверх через отверстие в верхней части стола и, поднимаясь вверх в угол комнаты, исчезавший через дыру в потолке наверху. Барабан, намотанный на максимум, должно быть, вмещал многие тысячи футов тонкого шнура, хотя теперь на нем почти ничего не осталось. Я также заметил, что вал или ось, на которой вращался барабан, проходила через подшипники по бокам стола, ножки которого были сделаны из стекла. Столешницу образовывала цельная плита из листового стекла, к которой был прикреплен прибор, напоминающий по своим общим характеристикам те приборы, которые обычно используются в телеграфной связи, заканчивающийся продолговатым ящиком, снабженным мундштуком, напоминающим телефонный; отличие состояло в том, что этот ящик был по крайней мере в три раза длиннее, чем у обычного телефона, и что его боковые стороны были снабжены тремя винтами с равными интервалами по всей длине.

Я сразу узнал шнур, происхождение которого озадачило меня этим утром, и рассказал барону, как было возбуждено мое любопытство и что я сделал, чтобы унять его. Он казался удивленным и несколько смутил меня, сказав, что наблюдал за моими эволюциями снаружи из окна и очень наслаждался моей очевидной мистификацией.

Я наклонился и осмотрел шнур и обнаружил, что он состоял из множества тонко сплетенных друг с другом нитей шелка и, хотя на вид был очень тонким, имел толщину едва ли более одной восьмой дюйма – очевидно, способный выдерживать большие нагрузки. Вокруг него была спирально намотана тончайшая проволока, едва заметная глазу, если не считать ее беловатого блеска, и спирали было достаточно, чтобы надежно привязать ее к шнуру.

– Теперь, – сказал барон, устанавливая соединение между металлическим диском (прикрепленным к стеклянной пластине через отверстие, в которое проходил провод) и вышеупомянутым телефонным аппаратом, – давайте посмотрим, как аппарат работает сегодня.

Сказав это, он приложил рот к отверстию и позвал: "Франц! Франц!"

Затем, повернувшись к нам и посмотрев на свои часы, заметил:

– Сейчас он должен прийти вовремя.

Едва он закончил говорить, как из телефона раздался голос (ибо я буду называть это так) исключительной четкости: "Фертиг4, герр барон".

Барон улыбнулся и вступил в разговор с голосом на своем родном языке.

Дискуссия стала оживленной, ответы – более быстрыми и громкими, как вдруг барон очень взволнованный повернулся к нам и сказал:

– В Берлине поднялся переполох. В императора несколько часов назад стрелял наемный убийца, когда он ехал по Унтер-ден-Линде и, кажется, Франц неоднократно звонил мне, но меня все утро не было дома, и, потому, я с ним не поговорил. Хотя здесь едва пробило два часа, в Пруссии уже за полночь – мое обычное время для получения ежедневного бюллетеня.

– Странно, что я ничего не слышал об этом в городе! – заметил С. – Я просмотрел бюллетень в редакции "Кроникл" непосредственно перед тем, как подняться сюда, но там не было никаких намеков ни на что подобное. И все же вы говорите мне, что случайность номер один помешала вам получить эту новость несколько часов назад. Ваши возможности, должно быть, превосходят возможности Ассошиэйтед Пресс!