Читаем 101 разговор с Игорем Паниным полностью

– На сайтах Стихи. ру и Проза. ру, насколько я знаю, сотни тысяч авторов. Устрашающее количество «властителей», на всех и «дум» не хватит. Как только за стихи перестали платить, количество пишущих стихи резко увеличилось. Чего больше в этом явлении – идиотизма или святости, я не берусь сказать. Нынешняя ситуация характерна тем, что у нас исчезло – или почти исчезло – разделение на сочинителей и читателей стихов. Пишут те, кто читает, читают те, кто пишет. Я не ругаюсь и не скорблю, просто так оно есть. В прозе вряд ли дойдёт до таких крайних форм. Даже ничего не пишущие люди любят, когда им рассказывают интересные истории, и, подозреваю, никогда не разлюбят.

– На какой вопрос вы бы хотели ответить, но я его вам не задал?

– Вспоминается мне Литинститутский преподаватель Михаил Павлович Ерёмин. Он был немалый артист. Однажды выдал такую интермедию: громко, отчётливо произнёс перед заскучавшей аудиторией знаменитую формулировку: «Материя есть объективная реальность, данная нам в ощущениях». Театрально смолк, обводя нас одновременно лукавым и орлиным взором. Десять секунд прошло, пятнадцать. Потом говорит: «Ну, я жду!» – «Чего, Михал Палыч?» – «Вопроса!» – «Какого?» – «Данная в ощущениях! Кем, КЕМ данная?!»

«Литературная газета», 9 октября 2013 г., № 40

Писатель – не гусь!

Геннадий Прашкевич призывает авторов всматриваться в свою историю, а не заимствовать сюжеты из чужих эпосов


Геннадий Мартович Прашкевич – прозаик, поэт, эссеист, переводчик. Родился в 1941 году в селе Пировское Красноярского края, школу окончил на станции Тайга (Кузбасс). Учился в Томском университете, работал в Институте геологии игеофизики СО АН СССР (Новосибирск), в Сахалинском комплексном НИИ (Южно-Сахалинск). Член Союза писателей России, русского ПЕН-клуба, заслуженный работник культуры РФ, лауреат многих российских и международных литературных премий, среди них – «Аэлита», «Портал», им. Н. Г. Гарина-Михайловского, «Бронзовая улитка», АБС, им. И. А. Ефремова и другие. Издавался в США, Англии, Германии, Франции, Польше, Болгарии, Литве, Узбекистане, на Украине, в других странах. Возглавлял «толстый журнал» «Проза Сибири» (Новосибирск), книжное издательство «Свиньин и сыновья» (Новосибирск). Живёт и работает в новосибирском Академгородке.

– Вы и прозаик, и поэт, и литературовед, и переводчик. А кем сами себя считаете в первую очередь?

– Писателем. Не поэтом, не прозаиком, а именно писателем. В широком смысле слова.

– Особые отношения у вас с жанром фантастики. Не только пишете, но и издаёте произведения других авторов. Собираете сведения об известных и позабытых писателях, фактически вытаскиваете имена из небытия, как это было с книгой «Красный сфинкс». Можно ли сказать, что вы один из самых значительных фантастоведов в России?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Опровержение
Опровержение

Почему сочинения Владимира Мединского издаются огромными тиражами и рекламируются с невиданным размахом? За что его прозвали «соловьем путинского агитпропа», «кремлевским Геббельсом» и «Виктором Суворовым наоборот»? Объясняется ли успех его трилогии «Мифы о России» и бестселлера «Война. Мифы СССР» талантом автора — или административным ресурсом «партии власти»?Справедливы ли обвинения в незнании истории и передергивании фактов, беззастенчивых манипуляциях, «шулерстве» и «промывании мозгов»? Оспаривая методы Мединского, эта книга не просто ловит автора на многочисленных ошибках и подтасовках, но на примере его сочинений показывает, во что вырождаются благие намерения, как история подменяется пропагандой, а патриотизм — «расшибанием лба» из общеизвестной пословицы.

Андрей Михайлович Буровский , Андрей Раев , Вадим Викторович Долгов , Коллектив авторов , Сергей Кремлёв , Юрий Аркадьевич Нерсесов , Юрий Нерсесов

Публицистика / Документальное