11.22.63

Двенадцатого числа, во вторник после Дня ветеранов[639], в «Морнинг Ньюс» вышла длинная редакционная статья о будущем визите Кеннеди, и что это будет значить для города. «Большинство жителей, похоже, готовы встречать молодого и неопытного президента распростертыми объятиями, — писалось в статье. — Запал нарастает. Конечно, трудно считать неудачным тот факт, что вместе с ним приедет его красивая, харизматичная жена».

— Вновь ночью тебе снился этот Желтая Карточка? — было первым, что у меня спросила Сэйди, когда пришла. Выходной день она провела в Джоди, полила цветы и вообще «удостоверила флагом свое присутствие», как она высказалась.

Я покачал головой.

— Сердце мое, ты проводишь здесь намного больше времени, чем в Джоди. А как же у тебя дела на работе?

— Мисс Элли перевела меня на неполный день. Я как-то справляюсь, а когда поеду с тобой… если мы поедем… тогда неизвестно, что будет.

Взглядом она забрела подальше от моих глаз, начав озабоченно подкуривать сигарету. Глядя, как долго она разминает ее, катая по кофейному столику, а потом не торопится со спичками, я осознал гнетущую правду: у Сэйди тоже есть сомнения. Я предрек мирное окончание Ракетного кризиса, я знал, что Дик Тайгер упадет в пятом раунде… но она все еще сомневалась. И я ее не винил. Я бы тоже сомневался, если бы мы с ней поменялись местами.

Потом она посветлела.

— Зато я нашла себе к черту классного заместителя, спорим, ты угадаешь, кто это.

Я улыбнулся.

— Это… — я не мог вспомнить имени. Я видел его — обветренное, загоревшее лицо, ковбойская шляпа, галстук-бабочка…но утром в тот вторник на большее я был не в состоянии. Начало болеть сзади в голове, там, где она стукнулась об доски пола — но какого именно пола, в каком доме? Это так дико, зверски бесило — не иметь возможности вспомнить.

«Кеннеди приезжает через десять дней, а я, вот какое блядство, не могу припомнить даже имени этого старика».

— Пытайся, Джейк.

— Да пытаюсь же, — ответил я. — Я пытаюсь, Сэйди.

— Подожди секундочку. У меня идея.

Она положила свою вонючую сигарету в один из желобков пепельницы, встала, вышла через парадную дверь и прикрыла их за собой. А когда вновь открыла их и смешно заговорила грубым, глубоким голосом, проговаривая слова, которые всегда проговаривал тот старый парень, появляясь ко мне с визитом:

— Как вы чувствуете себя сегодня, сынок? Продуктов хватает?

— Дик, — произнес я. Дик Симонс. Он был женат на мисс Мими, но она умерла в Мексике. Мы еще проводили мемориальное собрание.

Боль из головы пропала. Как не бывало.

Сэйди, всплеснув ладонями, подбежала ко мне. Я получил длинный, хороший поцелуй.

— Видишь? — сказала она, оторвавшись. — Ты можешь. Еще не поздно. Как его имя, Джейк? Как имя этого бешеного мудака?

Но я не смог вспомнить.

Шестнадцатого ноября «Таймс Геральд» опубликовала маршрут кортежа Кеннеди. Поездка начиналась на аэродроме «Лав Филд», а заканчивалась в Выставочном комплексе, где он выступит с речью перед Советом общины Далласа и приглашенными общиной гостями. Формальная тема речи — оказание почестей Просветительно-исследовательскому центру[640] и поздравление Далласа с экономическим прогрессом за последнее десятилетие, но «Таймс Геральд» радостно информировала тех, кто этого еще не знал, что действительные основания и намерения сугубо политические. Техас в 1960 году проголосовал за Кеннеди, но в 1964-м позиции выглядели неуверенными, вопреки наличию в его команде местного парня из Джонсон-Сити[641]. Циники до сих пор называли вице-президента «Лавина-Линдон», не забывая о том, что в Сенат в 1948 году он попал благодаря подозрительным результатам голосования, которое он выиграл с преимуществом всего в восемьдесят семь голосов. История была древняя, но то, что прозвище за ним сохранялось, много говорило о смешанных чувствах техасцев к нему. Задачей Кеннеди — и Джеки, конечно, — было помочь Лавине-Линдону и губернатору Техаса Джону Конноли разжечь и вдохновить своих подданных.

— Посмотри на это, — сказала Сэйди, проводя пальцем вдоль маршрута. — Предлинные кварталы Главной улицы. Потом идет Хьюстон-стрит. И там, и там есть высотные здания. Тот человек будет на Главной улице? Он должен был бы засесть где-то там, как ты думаешь?

Я ее почти не слышал, так как увидел кое-что другое.

— Погляди-ка, Сэйди, кортеж будет ехать по бульвару Черепаховый Ручей!

Глаза ее загорелись:

— Это там должно произойти?

Я с сомнением помотал головой. Скорее всего, нет, но что-то я знал об этом Черепаховом Ручье, и это каким-то образом было связано с человеком, которого я должен был остановить. Я взвешивал, думал и наконец-то кое-что всплыло на поверхность.

— Он хотел спрятать винтовку и прийти за ней позже.

— Где спрятать?

— Это неважно, так как дело уже состоялось. Это уже прошлое.

Я заслонил ладонями лицо, так как вдруг свет в комнате показался мне слишком ослепительным.