11.22.63

Я извлек руку из сумки — пустую — и обернулся, чтобы увидеть Безподтяжечника. Волосы спадали ему на уши и лоб жирной паклей. На бледном, заросшем щетиной лице плавали темные глаза. Я почувствовал досаду такую мощную, что ее можно было считать почти отчаянием. Почти…тем не менее, не совсем. «Даже если он меня убьет, — вновь подумал я. — Даже если».

— В сумке нет ничего, кроме батончиков, — проговорил я мягко. — Если желаете отведать, мистер Теркотт, вам достаточно только попросить. Я вам дам.

Он выхватил сумку, раньше, чем я успел ее коснуться. Сделал это рукой свободной от клинка, который оказался штыком. Не знаю, на самом ли деле тот был японским, или нет, но то, как он блестел в вянущем сумраке, склоняло меня к тому, чтобы согласиться, что этот штык действительно чрезвычайно острый.

Он порылся в сумке и достал оттуда мой «полицейский специальный» револьвер.

— Ничего, кроме батончиков, говоришь? Это мне что-то мало напоминает батончик, мистер Эмберсон.

— Мне это нужно.

— А как же, и людям в аду нужна вода, но кто же им даст.

— Тише, пожалуйста, — попросил я.

Он засунул мой револьвер себе за пояс — именно так, как я сам хотел это сделать, когда продерусь через живую изгородь во двор Даннингов, — и тогда ткнул штыком, чуть ли мне не в глаза. Понадобилось немало воли, чтобы не отпрянуть назад.

— Не приказывай, что мне дел…

Он вздрогнул. Потер себе сначала живот, потом грудь, а потом щетинистую колонну шеи так, будто что-то там застряло. Я услышал, как что-то хрустнуло у него в горле, когда он сглотнул.

— Мистер Теркотт? С вами все хорошо?

— Откуда ты знаешь мое имя? — И тогда, не ожидая ответа: — Это же Пит, Конечно? Бармен в «Тусклом». Он тебе сказал.

— Да. А теперь и у меня есть вопросы к вам. Вы давно следите за мной? И зачем?

Он безрадостно улыбнулся, показав отсутствие пары зубов.

— Это уже два вопроса.

— Ну, так и ответьте на них.

— Ты ведешь себя, — он вновь вздрогнул, сглотнул вновь и подпер спиной стену гаража, — словно ты тут командир.

Я оценил на глаз бледность и измученный вид Теркотта, пусть мистер Кин и был сукиным сыном с ноткой садизма, но диагност, как мне показалось, он неплохой. В конце концов, кто еще, как не здешний аптекарь, должен знать, что ходит по городу? Я был полностью уверен, что мне больше не понадобится остаток каопектата, а вот Биллу Теркотту вполне возможно. Не говоря уже о поддерживающих трусах, когда вирус в нем по-настоящему возьмется за работу.

«Это может вылиться во что-то или очень хорошее, или очень плохое», — подумал я. Но все это было дерьмо. Ничего хорошего не предвиделось.

«Не переживай. Пусть говорит. А как только он начнет рыгать — если это произойдет раньше, чем он перережет тебе горло или застрелит из твоего же собственного револьвера, — бросайся на него».

— Просто скажите мне, — проговорил я, — думаю, у меня есть право знать, поскольку я вам ничего плохого не сделал.

— Зато ему ты задумал что-то сделать, вот что я думаю. Все то, что ты плел по городу о купле недвижимости — это все полное дерьмо. Ты приехал сюда, чтобы найти его. — Он кивнул на дом по ту сторону живой изгороди. — Я это понял это в тот же миг, как его имя выскочило из твоего рта.

— Как это вам так удалось? В этом городе полно Даннингов, вы сами это говорили.

— Да, но только один, который мне не равнодушен.

Он поднял руку со штыком и рукавом вытер пот со лба. Я мог бы наброситься на него в это мгновение, но побоялся, что шум потасовки привлечет чье-то внимание. А если выстрелит револьвер, вероятнее всего, именно я буду тем, кому достанется пуля.

А еще мне стало интересно.

— Наверное, где-то на своем пути он сделал вам незаурядное добро, если вы превратились в его ангела-хранителя.

Он безрадостно хохотнул:

— Это смешно, пацик, но в каком-то смысле и правда. Думаю, в каком-то смысле я его ангел-хранитель. По крайней мере, сейчас.

— Что вы имеете ввиду?

— Имею в виду то, что он мой, Эмберсон. Этот сукин сын убил мою младшую сестренку, и если кто-то и всадит в него пулю…или перо, — он помахал штыком перед своим бледным, злым лицом, — то это буду я.

9

Я смотрел на него с разинутым ртом. Где-то вдалеке протарахтела серия взрывов, похоже, какой-то Хэллоуиновский злодей забавлялся с хлопушками. По всей Витчем-стрит слышались детские крики. Но тут мы были только вдвоем. Кристи с ее приятелями-алкоголиками называли себя друзьями Билла[236]; мы же с ним были врагами Фрэнка. Замечательная команда, можно сказать… хотя Билл «Безподтяжечник» Теркотт не очень был похож на командного игрока.

— Вы… — я заткнулся и помотал головой. — Расскажите.

— Если ты хотя бы наполовину такой умник, каким себя считаешь, то и сам мог бы сложить все до кучи. Или Чеззи тебе мало рассказал?