11 лжецов [litres]

Мадлен корчит отцу рожу, пока тот протискивается между двумя колоннами из газет и исчезает в глубине гаража.

– Не думаю, что мы найдем здесь что-то стоящее, Бен, – говорит она, глядя на часы. – Хотя… Забитая до смерти жена полицейского, тело неизвестной, похороненное на кладбище Святого Стефана… Отличная вышла бы история.

– Я хочу докопаться до правды ради Дэни.

– Да брось, – отвечает Мадлен.

Я улыбаюсь:

– Возможно, по ходу дела наберется материал на хорошую историю.

Я стараюсь не думать о том, что будет, если виновным действительно окажется Джек Каш. Какими глазами станет смотреть на меня Дэни, если я опубликую историю о преступном прошлом ее отца.

– Я могла бы позвонить комиссару столичной полиции, – говорит Мадлен. – Уверена, она с удовольствием даст нам комментарий.

– Не сомневаюсь.

– В принципе я почти уверена, что она и так меня ненавидит, так что терять все равно нечего. Почему бы тебе не потратить пару дней на расследование? Запись подкаста можно и отложить.

Мадлен достает телефон и смотрит на часы:

– Ладно, мне пора в офис – у меня встреча в одиннадцать. Ты не проследишь, чтобы он вернулся домой?

– Положись на меня. Заодно попробую, если получится, поглубже копнуть его память.

– Опасное занятие, имей в виду.

Несколько секунд спустя Сэм выныривает из архива, торжественно держа в каждой руке по потемневшей от времени газете.

– Никакой интернет не сравнится с моей системой каталогизации. Все здесь, – сообщает он Мадлен, постукивая пальцем по виску.

– Да-да, конечно, – отвечает она. – Вон моя машина! – Она бросает взгляд на дорогу. – Обещай вести себя хорошо. Позвоню сегодня вечером.

– Я тоже тебя люблю, – кричит ей вдогонку Сэм, и Мадлен оборачивается послать ему воздушный поцелуй. Мы смотрим, как уезжает ее машина.

– Дай мне еще две минуты, Бен, – говорит Сэм, вновь исчезая в недрах архива. – Надо найти еще пару выпусков, – кричит он из глубины.

Пока Сэм возится в гараже миссис Васнески, я включаю телефон в надежде увидеть сообщение от Дэни, но его нет. Я собираюсь отправить ей еще одну эсэмэску: просто спросить, как она, но бросаю на середине и удаляю написанное.

Вскоре появляется Сэм. Он запирает дверь гаража и кладет ключ под горшок – не тот, под которым он, если верить ему, всегда его оставляет, и мы шагаем к заднему входу в дом. Какая-то пожилая женщина выкидывает мешок с мусором в один из зеленых контейнеров.

– Обед завтра в силе, Сэм?

– Естественно, Конни, – отвечает он. – В обычное время?

– Прекрасно. Встретимся у входа.

Мы с Сэмом заходим в подъезд, и он нажимает кнопку лифта.

– Миссис Васнески? – спрашиваю я.

Сэм улыбается:

– Миссис Васнески я угощаю ужином. А миссис Шильдс – обедом. Нужно поддерживать с соседями дружеские отношения.

В лифте, который везет нас на последний этаж, Сэм поворачивается ко мне:

– Я читал твои статьи о смерти матери. История ужасная, но писал ты прекрасно.

– Спасибо, Сэм, – отвечаю я. Похвала от первого начальника много значит. Я невольно опускаю глаза, дожидаясь, пока перед нами откроются двери.

Сэм касается моей руки.

– Зря ты торчишь на этом несчастном сайте Мадлен, – говорит он, ведя меня по коридору к своей квартире.

– На прошлой неделе у нас было тридцать три миллиона пользователей.

– Пользователей… – презрительно бурчит он, открывая дверь квартиры.

В нос ударяет запах алкоголя, табачного дыма и перезревшего сыра.

– Черт подери, Сэм, – говорю я. – Ночка у тебя и правда выдалась веселая, как я погляжу.

– Если не возражаешь, открой дверь – проветрим немного. – Он указывает в сторону балкона.

Я делаю, как мне сказано. На обеденном столе, мимо которого я иду, валяются игральные карты и покерные фишки.

– Мы собирались в некоторой спешке, – оправдывается он, убирая со стола остатки искромсанной головки сыра.

Я сдвигаю в сторону стеклянную дверь на балкон и впускаю в помещение порыв ветра с реки. Прохожусь по комнате и уношу на кухню недопитые бокалы портвейна, пока Сэм сгребает в футляр фишки для покера и складывает карты.

– Присаживайся, Бен, – говорит он, кивая на очищенный стол, и выкладывает передо мной четыре выцветших номера “Ричмонд Таймс” – каждому больше двадцати лет.

“Невиновна!” – кричит заголовок номера от 24 июня, опубликованного за шесть месяцев до пожара в доме Джека Каша.

Под заголовком размещена фотография женщины средних лет: она стоит перед зданием суда Ричмонда с торжествующе поднятыми вверх руками и улыбкой от уха до уха.

– Это Бетти Бакстер, больше двух десятилетий назад, – говорит Сэм.

За спиной женщины на ступеньках здания толпится разношерстная группка людей – по-видимому, это ее сторонники и журналисты.

– Получается, она была известна?