11 лжецов [litres]

– Памела! – сказал Эдриан Уизерс. – Прошу вас, проходите.

Она протиснулась между ним и стеной, испачкав пальто. На лестнице у нее свело судорогой ноги, но она не замедлила шага. Даже наоборот, заставила себя идти быстрее, пока не добралась до середины моста. Только там она сбавила скорость. Оглянулась через плечо – его не было – и испытала облегчение. Оперлась рукой о перила и сделала глубокий вдох. Оглянулась еще раз и продолжила путь. В душе горело пламя ненависти.

Глава 63

– Попробуешь убежать – сломаю руку, – говорю я Арчи, прежде чем отпустить его.

В дверях бара он оборачивается и смотрит на меня. Лицо у него грязное, волосы растрепаны. Пахнет от него так, как и должно пахнуть от подростка, три дня не принимавшего душ. Он отказался от борьбы – знает, что деваться ему некуда. Теперь я вижу в его глазах только страх.

– Я хочу помочь тебе, если еще не поздно, – говорю я.

Он молчит и тяжело дышит. Мы оба слышим, как Фримен отвечает на вопросы журналистов. Она говорит, что преступник, в тот вечер убежавший из супермаркета, был весь в крови. Кто-то видел его. Кто-то ему помог.

– Кто-то ему помог, – повторяю я.

Арчи начинает задыхаться. Кажется, он сейчас заплачет.

– Надень капюшон, – говорю я, – и не подымай голову. Иди рядом со мной. Вздумаешь бежать, окажешься за решеткой.

Он кивает.

– Давай, – говорю я. – Пошли.

Мы минуем террасу бара, шагаем вдоль реки и сворачиваем на тропинку, уводящую нас подальше от Хадли. По мере приближения к заброшенным железнодорожным мастерским мощеная дорожка постепенно сменяется гравийной. Я пинком открываю дверь бывшей мастерской по ремонту лондонских такси, и оттуда разлетаются голуби.

Пол покрыт масляными пятнами. На верстаке валяются ржавые металлические инструменты. Вдоль стены громоздятся прогнившие покрышки. Я закрываю за нами дверь и только тогда включаю телефон. В дальнем углу мастерской расположен кабинет. От него почти ничего не осталось, если не считать двух деревянных столов посередине комнаты. На одном все еще стоят пластиковые лотки для бумаг и древняя визитница с выцветшими визитками. Я сдвигаю все это в сторону.

– Садись, – говорю я.

В комнате полумрак. Единственное окно – узкая щель на уровне головы – затянуто толстым слоем паутины.

– Расскажи мне все.

Арчи садится на стол. Из-под лохматой шевелюры на меня смотрят темные глаза. Худые щеки у него обвисли, прибавляя ему десятка три лет. Он смотрит в пол. Я опираюсь на стол напротив и жду.

– Меня там не было, – наконец говорит он. – Я ни при чем. Я даже не знал, что это они. Я бы никогда не связался с ними, если бы…

Он умолкает.

– Так. Вдохни, потом выдохни, – говорю я. – И спокойно начни с самого начала.

Арчи шумно выпускает из груди воздух.

– Они сами пришли ко мне, – объясняет он, глядя исподлобья. – Но, в общем, долго меня уговаривать не пришлось. Мне нужны были деньги.

– Чтобы помочь маме с папой?

Он смеется:

– Я не сопливый дурак. Того, что я мог заработать, было слишком мало, чтобы им помочь, зато мне хватило. Мне хотелось всякого. Я не хотел казаться в школе бедняком. И не хотел такого Теду.

Я думаю о его кроссовках Nike, одежде от Maverick, о последних моделях iPhone для него и Теда.

– Я получал достаточно на всякие штуки.

– Недешевые штуки.

Он смотрит на меня:

– Я сглупил, но мне просто хотелось денег.

– Как это все началось?

Арчи откидывает с лица волосы. Подтягивает на стол ноги и обхватывает руками колени.

– Они искали кого-то, кто мог бы толкать в школе.

– Наркотики?

Он кивает.

– Я никогда не интересовался ни таблетками, ни даже травкой. Ни разу не пробовал и не хотел. Наверное, поэтому они и обратили на меня внимание – не боялись, что я буду красть товар. – Он отстраненно улыбается: – Сначала я его просто доставлял.

– Сколько тебе было лет?

– Четырнадцать. Потом пару ребят, которые барыжили в школе, поймали на том, что они пробовали товар. Они вылетели, а я оказался на их месте.

– И со временем от тебя стали требовать все больше и больше?

– Я быстро нашел еще пару ребят, которые работали на меня в школе. Сам встречался с клиентами только в лодочном сарае. Мне дали список постоянных. Они всегда обращались ко мне. За самые дорогие сделки я получал чуть больше комиссионных.

– А твои родители никогда не интересовались, откуда у тебя вся эта одежда и телефоны?

– Я говорил им, что это все подержанное. Они думают, что я подрабатываю уборщиком в лодочном сарае. В каком-то смысле так и есть.

Лицо Арчи кривит нервная улыбка:

– Папа всегда работал, а мама убедила себя, что помогает ему молитвами. Если бы она знала правду о преподобном Уизерсе… Это он навел на меня дилеров.

Я поднимаю брови.

– Он же, кстати, мой самый крупный покупатель.

– Расскажи, что случилось в ночь пожара.

Арчи потирает лицо.

– Вы спасли мне жизнь, – говорит он тихо.

– Что ты там делал?

– Они заплатили мне двести фунтов, чтобы я избавился от ножа.

– И ты решил спрятать его в клубе?

– Нет, – отвечает Арчи. – Он лежал там уже год, под старым тренажером.

Теперь я понимаю, почему Арчи с такой неохотой покидал горящее здание.