11 сентября

- Какие? - Елена Викторовна с любопытством поглядела на мать.

- Мужская и женская.

Они снова замолчали, соотнося эту нехитрую мысль с житейским опытом каждой, и все трое загрустили...

- Так когда же у вас все случилось-то с девочкой? - прервала молчание Сарра Израилевна.

- Одиннадцатого, - отозвалась Елена Викторовна не сразу.

- На Ивана Постного, значит? - неожиданно простонародно переспросила докторша.

- А что это за Иван Постный? Вы извините, я в храме недавно, не все знаю еще.

- Как же, одиннадцатого у вас поминают усекновение главы пророка Иоханана. Он царя Ирода обличал, а тот его в темницу посадил.

- Ирод, который четырнадцать тысяч вифлеемских младенцев велел убить?

- Нет-нет, это другой Ирод. Тот умер через несколько месяцев после того, как родился ваш Иисус Христос. А этот был его сыном. Он женился на жене своего сводного брата, которая приходилась им обоим племянницей... говорила Сарра Израилевна несколько путано, но с такой доверительностью и даже интимностью, как если бы рассказывала о знакомых Шнеерсонах из соседнего подъезда.

Любовь Петровна с изумлением поглядела на докторшу.

- Вот уж не подозревала у вас таких глубоких познаний в библейской истории. Нам, правда, все это на Законе Божьем в гимназии рассказывали, но это так давно было.

Елена Викторовна хмыкнула. Любовь Петровна беспокойно на нее поглядела, и между дочерью и матерью состоялся обмен насмешливыми и умоляющими взглядами, но Сарра Израилевна мыслила о своем и ничего не замечала.

- У евреев память долгая, - задумчиво произнесла она.

- Господи, как я сразу-то не сообразила! - вдруг воскликнула Елена Викторовна. - Одиннадцатое сентября! Конечно. И тогда все тоже случилось одиннадцатого.

- Что случилось?

- Переворот, - печально, даже несколько элегически произнесла профессорша, доставая со шкафа сигарету - единственное, что связывало ее с прежней жизнью, и угольные глаза ее подернулись поволокой.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

GOLPE DE ESTADO*

Глава первая

Flamenco**

Папа Питера Ван Супа был пивоваром. Занятие это было в роду Ван Супов традиционным и тянулось с незапамятных времен восстания гезов против испанского владычества. Темное пиво варили дедушка, прадедушка, прапрадедушка и еще Бог знает какие люди, терявшиеся в глубине обож-женной как глина фламандской истории. Предки Питера были людьми небогатыми, они пришли в могущественный Гент с побережья, и на стене старинного дома на улице Тукомштрассе висело длинное родословное древо, по которому можно было проследить, как богател род людей, носивших обыкновенную крестьянскую фамилию, но вовремя перешедших от земледелия к более прибыльному ремеслу.

В Первую мировую дедушка Йо пострадал от газовой атаки под Ипром, но пивоваренное дело не прекращалось, а живучее родовое древо без устали пускало новые побеги. Папаша Питера Юхан был седьмым ребенком в семье пивовара. Посчитав себя обойденным при дележе фамильного наследства, он много бродяжничал по миру, был человеком с совершенно расшатанными нервами и относил себя к потерянному поколению. В тридцатые годы Юхан некоторое время жил в Париже и пробовал писать романы, затем мечта разбогатеть и утереть нос родственникам развела его с литературой и погнала в одну из бельгийских колоний в Африке, где он зачитал до дыр "Путешествие на край ночи" Селина, увеличил печень до верхней границы нормы и вернулся на родину перед Второй мировой войной едва живой. Все его накопления съела инфляция, во время немецкой оккупации он был интернирован, а после войны женился на дочери ювелира из Антверпена, у которого водились большие деньги.

Женитьба поправила положение и здоровье Юхана, дала возможность купить дом с большим участком земли за городом и начать выпуск своего пива. Питер был единственным общим ребенком у вскоре разошедшихся супругов. Несмотря на нелучшую наследственность, он рос крепким и подвижным малым, жил часть времени у матери в зеленом Брюсселе недалеко от павильона Всемирной выставки, где бельгийцы в пику парижской колченогой башне построили модель атома Резерфорда, а другую - у отца в предместье каменного Гента. Пивом он не интересовался, зато рано обнаружил восторженный нрав, любовь к сочинительству и наклонность к медицине, сочетание, без сомнения, странное и рискованное. Учился младший Ван Суп в католическом университете в Лувене, а потом отправился во Францию, где его застал шестьдесят восьмой год, полностью перевернувший представления юноши о мире. Это было то, чего жаждала романтическая душа фламандца, воспитанного на Питере Брейгеле и Метерлинке. Пит принялся бунтовать против буржуазного окружения, и прежде всего против своего добрейшего папы, которому революционные настроения взрослого мальчика показались забавными, и Юхан отнесся к ним спокойно, ибо был уверен, что дитя побесится и образумится, как образумился когда-то он сам; спорил с супругой, переехавшей после нового замужества в немецкую Швейцарию и оттого не понимавшей, что молодому буржуа необходимо хлебнуть горького опыта и острых ощущений.