1177 год до н. э. Год, когда пала цивилизация

Среди многих сценариев, предложенных для объяснения последних дней позднего бронзового века в Эгейском бассейне и Восточном Средиземноморье, наиболее вероятным представляется гипотеза, выдвинутая Израилем Финкельштейном из Тель-Авивского университета десять лет назад. Финкельштейн полагает, что миграция «народов моря» не была одномоментной, но представляла собой длительный процесс в несколько этапов, причем первый этап начался в ранние годы правления Рамсеса III, около 1177 года до нашей эры, и последний завершился в правление Рамсеса VI, около 1130 года до нашей эры. Финкельштейн пишет:

«Несмотря на то что египетские тексты будто бы говорят о единичном событии, миграция народов моря длилась по меньшей мере полвека и состояла из нескольких фаз… Возможно, первыми двинулись в путь группы, которые сеяли разрушение вдоль побережья Леванта, включая северную Филистию, в начале двенадцатого столетия до нашей эры и были разгромлены Рамсесом III на восьмом году его правления. Впоследствии некоторые из них поселились в египетских гарнизонах в дельте. Более поздние группы «народов моря», во второй половине двенадцатого столетия до нашей эры, сумели покончить с египетским господством в южной части Ханаана. После уничтожения египетских твердынь… они поселились в Филистии и основали свои главные центры в Ашдоде, Ашкелоне, Тель-Микне и в других местах. Эти народы — библейские филистимляне — легко отождествляются по характерным эгейским образцам их материальной культуры»[504].

Большинство ученых согласны с Финкельштейном в том, что археологические данные, как представляется, указывают на необходимость присмотреться в первую очередь к Эгейскому бассейну (быть может, с промежуточными «фильтрами» Анатолии и Кипра) как на место исхода некоторых или большинства племен «народов моря»[505], а не к Сицилии, Сардинии и западной части Средиземноморья. Однако Ясур-Ландау полагает, что если «народы моря» и были микенцами, то не принадлежали к числу тех, кто бежал с развалин дворцов в Микенах и в других поселениях. Он отмечает, что нет никаких доказательств применения линейного письма Б или иных форм богатой «дворцовой» культуры тринадцатого столетия до нашей эры на материковой Греции в этих анатолийских и ханаанских поселениях. Скорее материальная культура переселенцев указывает на то, что они являлись выходцами из «довольно скромной культуры, которая возникла немедленно после [гибели дворцов]» в начале двенадцатого столетия до нашей эры. Ясур-Ландау также отмечает, что некоторые из этих людей могли даже быть земледельцами, а не воинами и стремились изменить свою жизнь к лучшему посредством переселения в новую область. Так или иначе, все они были «населением, собранием семейств, искавших новый дом»[506]. По мнению ученого, эти мигранты не являлись причиной коллапса цивилизации позднего бронзового века на Ближнем Востоке; наоборот, они были «искателями возможностей», которые воспользовались крахом общества, чтобы обрести новый дом[507].

Ясур-Ландау также ставит под сомнение традиционное представление о насильственном захвате филистимлянами Ханаана. Он пишет: «Обстоятельства заселения не соответствуют вооруженному вторжению. Недавние находки в Ашкелоне показывают, что мигранты [на самом деле] заселяли покинутые городища, строились поверх полуразрушенных строений египетского гарнизона… Нет никаких однозначных признаков насильственного разрушения Ашдода… Следы разрушений, якобы выявленные археологами, вполне могут оказаться не более чем следами приготовления пищи… В Аккароне мелкое ханаанское поселение… действительно было уничтожено огнем, но… позднее там возникла другая ханаанская деревня… еще до прибытия мигрантов»[508].