119 дней до тебя (СИ)

— Вы, прекратите оба. — вдруг, еле сдержанно, требует Итан, — Пожалуйста. — цедит сквозь зубы, а Нура бросает на него встревоженный взгляд. Он знает, что она не скорбит, но родители своими разговорами и вопросами внушают ей эту горечь.

— Не преувеличивай. — защищается Ричард. — Мы всего лишь общаемся.

— Я понимаю. Но разве ты не видишь, что эта тема неуместна?

— Я же не специально. Просто увлёкся… и тоже сочувствую.

— Ты — хладнокровный прагматик. Думаешь, я в это поверю?

— Уж поверь, я — это я, конечно, но у меня всё же есть сердце.

— Итан, — зовёт парня Нура. Он смотрит на неё и без слов понимает, что она просит его не ругаться, — Мы останемся? — вместо этого спрашивает она, вымученно улыбаясь, а в светлых глазах пляшут искорки.

Он коротко кивает и успокаивается, откинувшись на спинку стула, а отец выпивает ещё и меняет тему. Оливия с радостью поддерживает разговор, лишь бы снять напряжённую обстановку. Он скучный(о работе, о предстоящем суде, о чём-то ещё, не очень-то понятном Нуре), и девушка рада, когда, наконец, вечер закончен, и они поднимаются из-за стола, чтобы отправится спать.

— Прошу меня простить, если обидел. — неожиданно касается её плеча Ричард, в его спокойном голосе ни тени иронии. — Я не хотел, просто пытался узнать о тебе чуть больше.

Он улыбается, пьян. Нура кивает и больше не видит неприязни — он вроде добр к ней. Возможно, был искренен сегодня, возможно, что-то утаил — он такой человек.

Итан останавливается чуть поодаль, ждёт её, смотрит на руку отца, которая еле заметно дрожит.

— Мне знакомо это страшное чувство потери. Я, как и мой сын, тоже остался без матери слишком рано. Это рок семьи. Но тебе досталось больше всех, прости.

— Нет же, что вы…

— Да. Эта проклятая авария лишила тебя обоих родителей. Мне очень, очень жаль. И я…

— Отец, — подходит Итан. — Достаточно, прошу тебя. Идём, я помогу прилечь.

— Да, — смеётся Ричард, — Я в хлам.

Он шатается, кажется, опьянев ещё сильнее.

— Мне пора умолкнуть, — обнимает он сына за шею. — Но знаешь что? Ты самый лучший собутыльник, который у меня был.

— А по мне, так мы с тобой — алкоголики одиночки.

— Ну, я высокофункциональный алкоголик! Напиваюсь в одиночестве, чтобы начать рыдать.

— О, вот он — наш вдохновляющий лидер. Так вот каков твой секрет, терапия — самобичевания?

— Мы погрязли в ненависти к себе. Если хочешь искупления, не стыдись этого.

Итан помогает Оливии проводить его в их комнату. Сейчас отец так невинен и слаб… сейчас он лучший, чем когда либо. Треплет сына за волосы, лезет обниматься, хвалит. Парень задерживается на некоторое время, смотрит на него на засыпающего, вроде бы счастлив… но сердце пропускает удар и он мрачнеет, не сводя взгляда с безмятежного лица отца, и ощущает накатывающийся ледяной волной осадок недавнего разговора и расспросов.

— Всё в порядке? — Нура всё там же, у балкона, стоит в свете ночи из окна. Ореол волос, тонкая полуобнаженная фигура, длинные, самые обалденные в мире ноги.

Она не видит, но у него на лице написано, что «нет, не в порядке». Но он не хочет об этом говорить, не станет. Быстро подходит к ней и берёт на руки. Относит на постель, скидывает с себя футболку, нависает над ней, молча, расстегивает ремень. Голова одурманена, хищный чувственный взгляд. Жмурится, мотнув головой, отгоняя прочь жалящие мысли, сглатывает подступивший к горлу ком и опускается к ней.

Он забывается, она помогает, заставляет… с ней так всегда. Это, как невидимая, наисильнейшая связь. Она держит за эти нити, даже сама не понимая, какую имеет над ним власть. И он поддаётся, он чувствует её, чувствует всю, везде… Волнуется от её стона, прижимает сильнее… хочет кричать от переполнявших эмоций, кровь грохочет в висках. Сжимает её бёдра, кусает, ласкает… Странно, что он всё ещё дышит, слишком сильно привязался к ней, слишком сильно стал зависим. И позже, когда она уставшая и расслабленная, лежит, засыпая, на его груди, он признаётся самому себе, что она — его самая настоящая фобия.

— Нура, — зовёт он еле слышно, очень надеясь, что она не ответит.

— Ум… — отзывается девушка, не открывая глаз.

— Прости, что я снова об этом, но… Ты знаешь, как они погибли? Что случилось? Это, в самом деле, была авария?

— Авария? — сонно вздыхает она. — Нет, я не знаю.

***

24 ноября. Пятница, 15:20.

«Библиотека Гарольда Вашингтона»[6]. Итан стоит перед входом, смотрит на отражающиеся в вытянутых огромных окнах, плывущие рваные облака. Каменные статуи свисают с крыши, они похожи на насмехающихся гаргулий… глазеют прямо на него, скалятся, приоткрыв свои острые клювы.

— Добрый день, чем могу помочь? — приветствует один из библиотекарей внутри, когда Итан подходит к информационной стойке. Парень объясняет ситуацию, называет имена и всё, что известно.

— В сети ничего не нашли?

— Нет, абсолютно ничего. Эти люди, они… у них было своё дело. Мне кажется, возможно, о трагедии писали. Какой-нибудь некролог, может быть. Хотелось бы найти хоть что-то.