119 дней до тебя (СИ)

Эти мечтатели — не погружённые в фантазии «сумасшедшие», забывшие о настоящем. Они просто добрые оптимисты (люди — надежда), просто живут и неосознанно делают то, что заставляет других чувствовать себя «лучше». Они те, кто заставляет вас улыбаться.

Подобное искусство называют «низким», а Нура, глядя в изображённые на холстах неестественные искажённые лица, стоит сейчас и пытается найти в этом безумии здравомыслие. Улыбается и идёт следом за носильщиками, ведя рукой по мраморной статуе.

Просто они душевные. Не думают о времени, не слушают чужие мнения… и они не думают о том, что может быть потом… «Потом» может и не быть.

А Оливия в соседнем зале.

Ещё есть те, которые, ради дорогих и близких людей, переступают через свои принципы.

Она оглядывается, смотрит на девушку и виновато опускает глаза.

Идут им на уступки, выполняют просьбы… почти предают себя.

Но через мгновенье поднимает голову и вновь улыбается.

Они не виноваты, в том, что просто любят. И они не виноваты, в том, что те не ценят этого.

— Итан тоже сбежал с учёбы?

— Да, поехал на фирму.

Люди вообще часто воспринимают всё, как должное… хотя и не все.

Над головой громадное стеклянное пятнадцатиэтажное офисное здание, над входом которого стальными буквами — «МacKbraid Petroleum industries».

Этим «не всем» мешает совесть, которую, в отличие от других, они слышат.

— Доброе утро. — кивает секьюрити на входе.

«Отличный костюм». — замечает про себя парень и кивает в ответ, идя дальше, к раздвижным дверям, чтобы попасть в просторный, откровенно устрашающий холл.

Они не то чтобы справедливые добряки, они тоже могут кричать и злиться, и, если они ошибаются — они тоже страдают, не идут на контакт, тяжелее переживают неудачи. Но каждый раз, «сгорая дотла», они «возрождаются из пепла», становясь ещё более совершенными и сильными.

Напротив входа стойка, за которой привлекательная ухоженная блондинка. Вокруг снуют сотрудники: «топ-менеджер», «логист», «технический директор», и простые смертные — «посетитель». Все, как один, выглядят безупречно — деловые, подтянутые. Они выглядят, как Он. (Здесь всё, как Он). А надписи на их имиджевых бейджах — как клеймо. Бейдж посетителя простецкий — бумажный.

«Дискриминация?»

Таким, как они чужды стереотипы современного общества, вы не сможете силой навязать им своё мнение — только доказать примером и правдой.

Даже уборщики здесь обязаны выглядеть «правильно».

Итан усмехается и, мимо ряда турникетов, сразу направляется к персональным лифтам, один из которых, с убийственной скоростью доставляет его на самый последний, пятнадцатый этаж.

Такие, как они, иногда готовы закрыть глаза даже на самые ужасные проступки и только всё ради того, чтобы не терять человека.

Здесь холл светлее, меньше. У дверей лифта ещё одна — вторая блондинка (любезно улыбается). Напротив коридор, с боку зал для переговоров. Стеклянные стены, длинный стол с множеством кожаных стульев, а за ними окно во всю стену, из которого открывается панорама Чикаго до самого залива.

Личный этаж, в конце которого личный кабинет и, вдобавок ко второй блондинке, личная — третья.

— Господин Итан, — вскакивает из-за своего стола последняя блондинка, на автомате хватая телефонную трубку.

— Привет. Он у себя? — интересуется Итан и, не дождавшись ответа, идёт к двери.

— Да, но! — пытается возразить она, но увидев, что тот не нуждается в представлении, взволнованная, опускается на место.

«Интересно, они у Него все тут такие — дрессированные?»

Да, у Него все «такие»…

— Сын!

— Папочка.

Потому что Он — человек, который предпочитает словам — дело.

Отец за столом.

Он не просто не верит всем вокруг, он не верит самому себе.