12 друзей Евы

Он выбежал из библиотеки, а я поспешила за ним. Он был в бешенстве, его глаза дышали кровью, полыхали огнём. Он рычал на меня, как бешеный зверь. А я не понимала, чем заслужила такой ответ. Я же пыталась как можно мягче ответить ему! Я последовала за ним в залу, но не успела и моргнуть, как на моих глазах он разбил бутылку, и начал резать себя. Он перерезал вены на левой руке и резко резанул себе по шее. Кровь хлынула фонтаном. А дальше всё смешалось. Крики, слёзы, плач. Голова моя пребывала в тумане. Что это вообще было?!Я не могла пошевелиться…Меня бросило в дрожь, в ушах засвистело и я упала на пол. Все бегали вокруг тела Виктора, а я видела, как его кровь течёт прямо ко мне. Я не могла встать, я была парализована. Ручей крови был совсем близко, но я не могла найти силы встать. Красная река текла прямо к моему лицу, мне казалось, что это вытекает моя кровь, мне нечем было дышать. Меня схватили судороги, ноги стали скручиваться. Кто-то заметил меня, начал поднимать, но я не могла встать. Я не могла говорить, а только мычала. Меня отнесли в зал, сделали укол и дали таблетки. Я потеряла сознание, но очнулась из-за нашатыря. Доктор хлопал меня по лицу.

– Всё нормально, слышишь? Всё хорошо. Не волнуйся, и выпей это.

Он протянул мне стакан с какой-то жидкостью. Пахла она мерзко, на вкус была ещё хуже.

– Виктор?! Виктор! Это из-за меня, я не должна была…

– Стоп. Ева, остановись. Ты не виновата ни в чём. Он был болен, понимаешь? Он мечтал об этом, и нашёл предлог. Выслушай меня. На последнем нашем сеансе с ним он говорил странные вещи. Он спросил, от чего человек может покончить с собой. Я сказал, что от многого. От невосполнимой утраты, от тяжести бытия, от неразделённой любви. Но я сказал ему, что ему это не грозит. Ведь здесь у него нет того, что он может безвозвратно потерять. А он всё повторял «неразделённая любовь, неразделённая любовь». Он спланировал это. Он просто хотел умереть. И выбрал тебя.

– Почему? Почему меня? Почему за все это время, что он тут, он не сделал это?

– Потому что ты другая. Потому что в тебе надежда. У тебя есть будущее. А у него этого не было.

Конечно я знала, что Гжегож так говорит, чтобы успокоить меня. Я догадывалась о чувствах Виктора, но не думала, что он когда-нибудь решится на признание. Я ни разу не замечала за ним агрессии, но сегодня всё, что копилось у него внутри всю его жизнь, выплеснулось фонтаном, как та кровь из его шеи, а тут ещё и я, не отвечающая его ожиданиям. Он был разочарован во мне и в жизни в целом. Якуб было прав. Этот дом – мусорный бак, куда попадают никому не нужные люди, мешающие нормально жить остальным.

– Ты успокоилась? Иди к себе, скоро лекарство подействует и ты уснёшь.

Я встала с дивана, Гжегож помог мне. Я подошла к своей двери, но не решалась войти. Там я была бы одна. Я вспомнила про крышу. Якуб прислал мне ключ чуть больше недели назад. Я просила его. Он даже не стал спрашивать зачем. Он знал, если мне нужно, то это важно для меня. Он знал, что я ничего не сделаю с собой, не дождавшись его возвращения.

Глава 9

Я поднялась на крышу. Там был слой снега, сантиметров пятнадцать – двадцать. Я сняла туфли и встала на том месте, где мы лежали с Якубом и смотрели на звёзды. Холодный ветер пробирал насквозь, я чувствовала, как кости леденеют от него. У меня закружилась голова, и я упала в снег. Я была в забытие. Очнулась я днём следующего дня, в своей постели. Мне было жутко тошно от этого места, я не знала куда деться. Кости ломило, а сил не было совсем. Я сделала несколько попыток встать, но они оказались неудачными. Вскоре я снова отключилась. Посреди ночи я вскочила. Мне было тяжело дышать, а тело горело будто я нахожусь на сорокоградусной жаре. Анна проснулась от моего визга. Я была вся в поту, мне снился кошмар.

Мне снилось как Якуб ведёт меня на крышу. Потом он долго смотрел на меня, начал безумно смеяться, прямо как Виктор в тот день, перед своей смертью, и спрыгнул вниз. Я кричала, звала его, но его тело было внизу в огромной лужи крови. Потом эта кровь превратилась в реку. Я не могла сдерживать чувства, стала задыхаться. Я потеряла равновесие и полетела вниз. Я бултыхалась в кровавой реке. В крови Якуба. Мои ноги свело судорогами и меня потянуло ко дну. Я захлебнулась…В этот момент я проснулась. Анна позвала Ираиду, та дала мне какой-то жутко горький чай. Мне стало хуже, меня трясло, лихорадило. Измерили температуру – сорок и три. Меня тошнило, качало, болело всё тело. Мне дали какие-то таблетки и сделали укол. Утром я проснулась в гораздо лучшем состоянии. У моей кровати сидел Якуб. Его голова лежала рядом с моей рукой. Он дремал, но видимо почувствовал, что я проснулась.

– Ну как ты, пурпурная роза?

– Получше.

Он называл меня розой, и мне придавало это уверенности. Из его уст это звучало больше, чем комплимент. «Лишь розы идеальны» – говорил он.