12 побед Лаврентия Берии. Жизнь за Сталина

Высота московских зданий достигала 275 метров, и при низкой облачности они «скребли» небо и облака в прямом смысле слова, но это были не «небоскрёбы». Небоскрёбы Нью-Йорка — как самые первые, так и современные, восхищают блеском инженерных решений и технологий, но никак не архитектурой. Получается так потому, что появление небоскрёбов было вызвано необходимостью максимально использовать каждый квадратный фут дорогой земли в центре крупных городов, и идею небоскрёбов породило не творчество, а торгашество. Советские же «высотки» — это подчёркнутый простор. Задуманные как целостный ансамбль в масштабах огромного города, высотные здания создавали яркий образ послевоенной Москвы. Они стали не только её украшением, но и символом — достаточно вспомнить официальную эмблему Московской олимпиады 1980 года.

ЗАКЛАДКА высотных зданий в Москве состоялась 7 сентября 1947 года — в дни празднования 800-летия столицы. На каждой строительной площадке присутствовал кто-то из заместителей Председателя Совета Министров СССР.

Строительство здания МГУ

Здание МГУ построено!

Старое и новое. Строительство здания МГУ

Строительство высотки у Красных ворот. Вид со стороны Лермонтовской… 1952 год

Строительство высотки у Красных ворот

Строительство комплекса зданий МГУ имени М.В. Ломоносова развернулось в полную силу в конце 1948 года, и было закончено к 1 сентября 1953 года, когда новое здание впервые приняло студентов. Управлением строительства МГУ руководили опытнейший строитель Алексей Воронков и талантливый инженер Сергей Балашов, а генерал-полковнику-инженеру Алексею Комаровскому предписывалось курировать строительство МГУ и высотного административного здания в Зарядье. Инициатива такого назначения принадлежала Берии, знавшему Комаровского прекрасно и с лучшей стороны. С 1944 года генерал-майор Комаровский возглавил Главпромстрой НКВД-МВД СССР почти до конца 1951 года, когда был — тоже «с подачи» Берии, назначен начальником Главнефтеспецстроя МВД СССР. С 1945 года Комаровский параллельно находился в должности одного из заместителей «атомного» Первого ГУ при СМ СССР, много поработал под рукой Берии в Атомном проекте и именно за это в 1949 году получил звание Героя Социалистического Труда.

В книге А. Комаровского «Записки строителя», изданной Воениздатом в 1972 году, о Берии не сказано ни словом. Но в одном месте речь идёт, вне сомнений, о Берии: «Вся дальнейшая работа по проектированию велась управлением проектирования в совершенно исключительных темпах одновременно с разворотом строительства МГУ. Чертежи во многих случаях прямо на ватмане шли на производство, так как правительство (читай: «Берия», — С.К.) доверяло нам утверждение всех технических решений и проектов без промежуточных инстанций…» Здесь сразу угадывается стиль Берии — единственный и неповторимый, а если и повторяемый, то всё равно — подчинёнными и соратниками только Берии.

ПРИ всём, при том, остаётся вопрос: «Кто дал единый замысел для проектов высотных зданий?» Кто-то из ведущих советских архитекторов? Но все, кто был привлечён к работе над проектами «высоток», были самостоятельно мыслящими людьми, и вряд ли согласились бы в разработке такой эпохальной темы руководствоваться чужими идеями коллег, пусть объективно и великолепными. В статье «Высотные здания», помещённой в 9-м томе БСЭ-2, подписанном к печати 3 декабря 1951 года, сказано:

«В высотных зданиях, в соответствии с указаниями правительства (sic! — С.К.), сочетается близость к традициям архитектуры Москвы со смелым стремлением к новым образам, проникнутым мыслью о настоящем и будущем страны Советов. Скульптурная законченность многоярусных уступчатых объёмов, живописность силуэтов, богатая пластическая обработка фасадов, сближают высотные здания с историческими архитектурными памятниками Москвы. С Дворцом Советов (тогда этот проект хотя и формально, но ещё существовал, — С.К.) высотные здания объединит общее для их архитектуры сочетание величавого спокойствия и уравновешенности масс со стремительной динамикой вертикального развития объёмов…»

Всё это верно и хорошо, но кому принадлежала общая идея? Не могли же восемь разных коллективов архитекторов одновременно и независимо друг от друга прийти к одному решению!? В то же время и идею одного кого-то семь остальных коллективов не приняли бы — ведь отличиться хотелось каждому. А с окончательным проектом Дворца Советов Иофана, Щуко и Гельфрейха проекты «высоток» имели — в итоге — весьма относительное сходство.

Статья в БСЭ-2 намекала на некие обезличенные «указания правительства», однако и правительство — это коллектив конкретных лиц. А в этом коллективе кому первому пришла в голову идея повторить в высотных зданиях Москвы силуэты Кремля, что в облике «высоток» чувствуется сразу? Ведь кому-то она, эта гениальная идея, должна была прийти в голову первому — архитектору ли, члену ли правительства!

Так кому?

Сталину?..