12 сотых секунды

– Ты всегда был таким, Колон. Ты всегда помогал всем без разбору. Взять даже, что ты каждые выходные навещаешь престарелых людей. Помогаешь им продуктами питания, бегаешь по всему городу по их делам. Никогда не понимал, зачем тебе все это? Ведь, если бы они были молоды, а ты стар, то вряд ли ты дождался бы помощи от них. Так?

– Понимаешь, я не делаю это, ради какой-то выгоды. Это же так круто. Когда они улыбаются, благодарят тебя, искренне смеются. Может у меня не самая лучшая жизнь в плане карьеры, работы, семьи. Но я не могу всю жизнь жить так, думая, что все на свете плохо, – Колон свободной рукой вытер под глазами. – Знаешь, Дим, я устал, от этого мусора на листах газет и журналов. От этой лжи из телевизоров и интернет порталов. А что дальше? Дальше может хуже станет? Или просто я устал и моя кровь пуста. Устал, что люди в чудо верят слепо. Устал от ненужных миру слов. Устал от слова «паритет». Устал от слез нищих, от судьбы бездомных. Я знал, что одна череда неудач сменяется другой, но где-то ведь должны быть пробелы счастья? Дим, ты не представляешь, как я устал. Устал от боли, устал от лени, устал от самого себя. Устал делать всего десять процентов из ста. Устал, что перед носом пьедестал, но его не достать. Устал жить так, как велит чей-то придуманный и тупой устав. Устал твердить всем, что я не устал.

В какой-то момент показалось, что Колон кричит. Я опустил глаза. Даже не знаю, что говорить в такие моменты.

– Ну, сейчас время такое. Все решают деньги. Я тебе уже предлагал…

– Нет, Дим, ты же знаешь, я ни монеты у тебя не возьму.

– Знаю, – ухмыльнулся я, – и ничего с этим поделать не могу. Думаю, все люди устают. Будь они невероятно богаты как я, или безумно искренние, как ты.

Колон слегка приподнял голову и улегся чуть выше.

– Слушаю тебя, Дим.

– Знаешь, иногда охота наплевать на весь этот шик, власть, богатство. Не рассекать водную гладь воды, где-нибудь в атлантическом океане, а просто взять напрокат старенький велосипед и колесить по ночному городу. Время от времени останавливаться, чтобы перекурить одну другую сигарету, поставить на повтор песню и двинуться дальше. Главное, не выбирать путь, а крутить педали, куда ведет дорога.

– Так что же тебе мешает, Дим?

– Я ненавижу одиночество.

И в самом деле, было так. Быть одиноким я ненавидел, хоть и всем своим видом показывал, будто мне плевать на остальных. Отчасти так и есть, я действительно равнодушен к окружению. Но я нуждаюсь в простом присутствии людей. Оставили бы меня на безлюдном острове, я бы умер там не от голода, не от обезвоживания, не от диких зверей, а от обычной человеческой тоски.

– М-да… – вздохнул Колон и снова надел кислородную маску.

Он лежал, глядя в потолок и мечтательными глазами представлял что-то, изредка, морщась. Знаете, этот момент, когда перед сном лезут различные мысли обо всем. Каждый день засыпая, люди думают, кем бы они стали. Сколько всего могли бы сделать. Как бы они перевернули мир. Как покоряли бы космос. Как взбирались бы на горные вершины. Как летели бы, рассекая воздух на аэроплане. В детстве мы к этому стремились. Повзрослев, можем только грезить. Я, молча, встал и вышел из палаты. Немного кофе моему организму не повредит. Стало намного тише с тех пор, как я пришел сюда. Еле слышные шаги медсестер, разговоры врачей где-то вдали коридоров.

Такое спокойствие на душе после разговора с Колоном. Действительно удивительный человек. Мне многому у него нужно бы научиться, но, к сожалению, я уже не изменяюсь. Взяв шоколадный батончик и кофе, я направился обратно к палате. Вдруг двери второго лифта распахнулись и несколько человек с каким-то аппаратом выбежали и побежали по коридору. Я насторожился и ускорил шаг. Один из врачей, давал какие-то указания, и они забежали в палату Колона. Я поставил кофе на землю и ринулся за ними.

– Стойте, молодой человек, вам сюда нельзя! – крикнула одна из медсестер и закрыла предо мною дверь.

Все, что я увидел, так это моего друга, кричащего на кровати. Я отошел и сел на скамью. Нет, так не должно быть. Видимо ему просто стало плохо и это обычная помощь, которую оказывают всем. Ничего плохого.

– Ничего плохого, – произнес я вслух.

Я поднял кофе и выпил его до дна одним взмахом. И действительно горячий кофе даже не обжег мне горло. Совершенно бесполезный, я мог только слушать, как в палате друг с другом перекрикивались врачи. Этот шум сбивал мои мысли. Колон говорил, что мысли материализуются, поэтому всегда надо стараться мыслить позитивно. Как бы тяжело не было, всегда верить в лучшее.

И был жестокий бой. И пали все, и доблесть, и терпение, и вера, и сила воли, даже преданность взглянула в глаза смерти. Оставшись в одиночестве, измазанная в собственной крови, размахивая клинком из последних сил, надежда умерла последней.

Глава седьмая