12 тайн

Я, стоя у стены, энергично растираю шею.

– Кто-то вошел через кухню, подобрался к ней сзади и, прежде чем она опомнилась, прикончил, – предполагаю я.

– Следов взлома нет, – говорит Дэни.

– Рад слышать, что ты проверила это, пока я отвлекал констебля. Думаешь, Лангдон сама пригласила убийцу в квартиру? Если так, то они, вероятно, были знакомы. Наркотики? Сделка прошла неудачно?

– Не исключено. И кто-то узнал, как были убиты Ник и Саймон, и убил ее тем же способом, чтобы запутать полицию.

– Но гораздо вероятнее, – возражаю я, – что этот «кто-то» был связан с ней и с теми убийствами. И еще с Хадли.

Часть комнаты отделена занавеской; отдернув ее, я вижу тщательно застеленную узкую тахту и одежду, аккуратно развешанную на открытой вешалке.

– Роскошью тут и не пахнет, – говорю я, вставая на колени и вытаскивая выдвижной ящик для белья. – Чистые полотенца и запасная подушка.

– Жизнь на грани выживания, – говорит Дэни.

Я поднимаю на нее взгляд.

– У Ника не было и такой.

Я переползаю к изголовью тахты и дергаю второй ящик. Его загораживает тумбочка. Я заглядываю в нее, но там нет ничего, кроме романа Э. Л. Джеймс. Я отодвигаю тумбочку в сторону и вытаскиваю второй ящик. Он пропах заплесневелыми газетами. Я сразу узнаю их. Общенациональные издания десятилетней давности. Перебирая их, я снова и снова натыкаюсь взглядом на все ту же фотографию: моя мама тем вечером на берегу Темзы.

Это сообщения о маминой смерти.

– Я кое-что нашел, – и я раскладываю газеты на тахте.

Дэни внимательно всматривается в мамино лицо. Перевернув страницу таблоида, я снова вижу печально известный снимок: улыбающиеся Ник и Саймон стоят в обнимку со своими убийцами. День триумфа, который теперь вызывает только ужас.

Я отворачиваюсь, и Дэни гладит меня по спине.

– Как ты? – спрашивает она.

– Видеть ребят здесь, в этой комнате… – отвечаю я, едва сдерживая дрожь в голосе. – С ней. Как будто она все еще имеет над ними власть.

Раздается стук в кухонную дверь, и, услышав, как она открывается, я принимаюсь быстро закидывать газеты обратно в ящик.

– Извините, сэр, – окликает меня констебль.

– Одну минуту, – отвечаю я.

Дэни торопливо выходит из гостиной в кухню.

До меня доносятся ее слова:

– Мы уже почти закончили.

Когда я заталкиваю в ящик последние газеты, из «Таймс» выпадает конверт. Я сразу узнаю мамин почерк. Сунув письмо во внутренний карман куртки, я тихо задвигаю ящик и возвращаю на место тумбочку.

– Все в порядке, констебль? – спрашиваю я, быстро минуя его и направляясь к задней двери квартиры.

– Да, сэр. Я просто хотел вам сказать, – говорит он, когда мы с Дэни уже начинаем спускаться по ступенькам, – что созвонился с инспектором Каваной. Он хотел бы встретиться с вами здесь, на месте преступления, через полчаса.

– Прекрасно, – отвечаю я уже снизу. – Сейчас только кофе купим – и сразу назад.

– И еще одно, сэр: после вашего вчерашнего звонка у него создалось впечатление, будто вы – женщина.

Глава 39

Краем глаза я вижу, как Дэни оборачивается через плечо, пока я веду ее через двор к проулку позади домов.

– Доволен? – спрашивает она, когда мы выходим на центральную улицу Фарсли.

Я достаю из кармана конверт и показываю ей. В ее глазах мелькает понимание того, что я сделал, и она сердито прищуривается:

– Ты с удручающей легкостью врешь, выдаешь себя за полицейского, а теперь еще и крадешь улику с места преступления!

– Три прекрасных навыка, – говорю я, улыбаясь.

– Это не смешно, Бен.

– Давай-ка поскорей к машине, – отвечаю я, доставая ключи и бегом пускаясь под горку, к парковке. – Мы будем на автостраде задолго до появления инспектора Каваны.

Я отпираю машину, и Дэни открывает дверцу со стороны пассажира. Она молчит почти до самого выезда на кольцевую.

– Что будет, когда он позвонит Барнздейл?

– Это же мог оказаться кто угодно, – отвечаю я. – Зачем бы тебе притворяться собой? В этом нет смысла.

– Кто-то подделал даже мои белокурые кудряшки?

– Ему пришлось нелегко, согласен.

– А кто мог знать, что мы с Барнздейл работаем над этим делом?

– Какого черта Барнздейл вообще торчит в Лондоне? Вот все и прохлопала!

– Сбавь-ка скорость, – говорит Дэни, когда я выжимаю шестьдесят. – Нам не нужно, чтобы нас остановили. И не забывай про камеры.

– Есть, мэм, – отвечаю я.

– Ты, похоже, не воспринимаешь все это всерьез!

– Я научился не переживать из-за житейских мелочей. Я хочу выяснить правду, и мне не важно, какой ценой я этого добьюсь. Барнздейл, конечно, сможет арестовать меня, если захочет, но тогда вся пресса забросает ее дерьмом. Я хочу узнать, что случилось с моей мамой, и убийца Абигейл Лангдон мне в этом поможет.

– Пойди расскажи это Барнздейл. Ты ее недооцениваешь.

До автострады мы едем молча; лишь обогнав военную колонну, движущуюся на юг, я поворачиваюсь к Дэни и прошу достать мою куртку. Она без звука вытаскивает куртку с заднего сидения.

– Карман на молнии, – говорю я.

– Ты уверен, что хочешь сделать это сейчас? – спрашивает она, положив конверт себе на колени.

Я бросаю взгляд на конверт, адресованный Дэми Портер.

– Мамин почерк я всегда узнаю.