12 вечеров с классической музыкой. Как понять и полюбить великие произведения

Сам факт, что Николай Андреевич начал преподавать в консерватории, вызвал в свое время бурю эмоций в кружке «Могучей кучки». Балакирев считал, что консерватория – это место, где занимаются уравниловкой, а талант – он самобытен, к нему должен быть индивидуальный подход. Николай Андреевич предполагал, что не все одобрят его «уход» в консерваторию, но в итоге получилось иначе. Вот что он пишет в своей автобиографии: «Летом 1871 года случилось важное событие в моей музыкальной жизни. В один прекрасный день ко мне приехал Азанчевский, только что вступивший в должность директора Петербургской консерватории вместо вышедшего Н. И. Зарембы. К удивлению моему, он пригласил меня вступить в консерваторию профессором практического сочинения и инструментовки, а также профессором, т. е. руководителем, оркестрового класса. ‹…› Сознавая свою полную неподготовленность к предлагаемому занятию, я не дал положительного ответа Азанчевскому и обещал подумать. Друзья мои советовали мне принять приглашение. Балакирев, один, в сущности, понимавший мою неподготовленность, тоже настаивал на моем положительном ответе, главным образом имея в виду провести своего во враждебную ему консерваторию. Настояния друзей и собственное заблуждение восторжествовали, и я согласился на сделанное мне предложение».[4]

Но что-то мы слишком погрузились в серьезные материи – «погрязли», как сказал бы Чайковский. Давайте посмотрим на личную жизнь Римского-Корсакова, потому что она тоже достойна восхищения. Если вы услышите, что художник и семейная жизнь несовместимы, – не верьте! Есть пример И. С. Баха, у которого было две жены и двадцать детей. И есть пример Николая Андреевича и его прекрасной семьи. Мне даже кажется, история любви Римского-Корсакова и Надежды Николаевны во многом ценнее истории Ромео и Джульетты – ведь неизвестно, как бы жили Ромео с Джульеттой после свадьбы.

Римский-Корсаков говорил, что семья для него – на первом месте. Музыка тоже на первом, как и семья. Встретился со своей будущей женой он благодаря музыке – на музыкальных вечерах. Она была красавицей – есть фотографии, посмотрите, это какая-то удивительная красота! В нее были многие влюблены, она была частой участницей собрания «кучкистов» – Надежда Николаевна была пианисткой. Но не просто пианисткой, а выпускницей консерватории, и у нее был феноменальный музыкальный талант. Римский-Корсаков ей как-то наиграл антракт к своей опере «Псковитянка» – она с ходу его записала, как диктант.

Конечно же, Надежда Николаевна понимала, как невероятно одарен ее муж, как многого он может достигнуть. У них в кабинете стояло два письменных стола рядом: если бы не она, то не было бы его пятнадцати опер. У Римского-Корсакова было слабое зрение плюс астигматизм – она делала всю черновую работу: переписывала, делала переложение его опер для фортепьяно, а это способствовало росту популярности его музыки. Она не только стала женой и матерью его детей, но музой и секретарем, и главным другом в его жизни.

Надежда Николаевна пережила Римского-Корсакова на 11 лет. Она не растворилась в горе после его смерти, а сразу же стала работать, чтобы дело его продолжилось и память о нем жила. Она приводит в порядок все его наследие, от руки переписывает «Летопись моей музыкальной жизни» и начинает хлопотать над тем, чтобы сделать музей Римского-Корсакова. Она сохранила все, включая любимые его чашки, ложки, любимое кресло. В 1919 году она умерла, и казалось, ничего из идеи создания музея не получится: началось уплотнение, у них делают коммунальную квартиру. Тогда дети продолжили ее дело, отстояли квартиру и в блокаду сохранили…

Вы и сейчас можете прийти в музей-квартиру Римского-Корсакова в Петербурге. Это удивительное ощущение! Кажется, что Николай Андреевич просто вышел и сейчас вернется. Потому что все на своих местах. Вот его чашка, из которой он по утрам кофе пил, вот – цветы, вот – его кресло. Вот что значит сила любви – мне кажется, это один из ярчайших примеров…

Что хочу сказать в заключение. В первую очередь Римский-Корсаков – оперный композитор. У него пятнадцать опер – никто из русских композиторов столько не написал.