12 вечеров с классической музыкой. Как понять и полюбить великие произведения

Еще в земной жизни много эмоций. Как в небесной жизни с эмоциями, я не знаю. Но если считать, что там все иначе, то там нет и эмоций. Поэтому григорианский хорал тоже не передает эмоции. А мы к этому не привыкли! Очень интересные ощущения вызывает музыка, начисто лишенная эмоций – она как вода, как воздух. Слушая такую музыку, обретаешь покой и приходишь хоть ненадолго к душевному равновесию – все эмоции «смывает» эта музыка. В современной жизни, согласитесь, это необходимо.

Попробуйте современными музыкальными средствами написать музыку, лишенную эмоций, – у вас ничего не получится. Просто потому, что сейчас мы используем два основных европейских лада: мажор и минор. Как объясняют детям в музыкальной школе: мажор – краска радости, минор – краска печали.

Почему на нас так действуют эти два лада, еще никто не сумел внятно объяснить. Почему, когда мы в гамме До мажор понижаем несколько звуков – заменяем некоторые белые клавиши на черные, – меняется настроение? Это удивительно, но ведь это медицинский факт, от мажорной музыки хочется улыбаться. Но самое удивительное, что, используя эти два лада, мажора и минора, как две краски, классическая музыка способна передать всю полноту человеческих эмоций даже лучше слов.

Так вот, в Средние века еще не было мажора и минора. Вернее, они были, но не одни. Тогда использовали аж семь ладов – их так и называли: семь церковных ладов. Казалось бы, тогда и красок должно было быть больше? Так и есть, но это не яркие краски, какие дает мажор с минором, а скорее полутона красок. Так что, слушая григорианский хорал, невозможно сказать, радостный он или печальный.

Справка

Я не буду сейчас вам давать научные определения лада. Хотя нет, дам одно, на пробу: «Лад – это системность высотных связей, объединенных центральным звуком или созвучием, а также воплощающая эту системность конкретная звуковая система»[5].

Проще говоря, представьте клавиатуру фортепиано – у нас есть семь белых нот, и еще есть дополнительные черные. Так что «набрать» гамму из 7 звуков можно разными способами. Разные варианты, устоявшиеся веками последовательности звуков, и будут ладами.

Семь церковных ладов имели красивые названия:

Локрийский – соответствует натуральному минору с низкой II и низкой V

Фригийский – соответствует натуральному минору с низкой II

Эолийский – соответствует натуральному минору

Дорийский – соответствует натуральному минору с высокой VI

Миксолидийский – соответствует натуральному мажору с низкой VII

Ионийский – соответствует натуральному мажору

Лидийский – соответствует натуральному мажору с высокой IV

Первая революция в музыке произошла, когда один итальянский монах – Гвидо д’Ареццо, или Гвидо Аретинский (итал. Guido d’Arezzo, ок. 990 – ок. 1050), придумал нотную запись. Она, конечно, отличалась от современной, но это неважно. Главное, появился принцип записи звуков. Вначале это нововведение встретили в штыки, как часто бывает с нововведениями, но уже через какую-то сотню лет вся Европа пользовалась нотной записью, придуманной д’Ареццо.

Каждой из семи нот октавы Гвидо дал название: ut, re, mi, fa, sol, la, si – по первым слогам гимна Святому Иоанну, чтобы певчим было проще запомнить последовательность нот. Названия нот заканчивались на гласный звук, поэтому их было удобно петь. Но вот первый слог – ut – закрытый, поэтому название первой ноты октавы в XVI веке заменили на do (скорее всего, от латинского слова Dominus – Господь). Последнюю ноту октавы – si – назвали по первым буквам двух слов последней строки гимна – Sancte Ioannes (Святой Иоанн). Вот откуда взялись ноты октавы: do (до), re (ре), mi (ми), fa (фа), sol (соль), la (ля), si (си).

Также Гвидо д’Ареццо приписывается изобретение буквенной нотации, т. е. звуки гаммы соотнесены с латинским алфавитом: ноты – ля, си, до, ре, ми, фа, соль – названы соответственно буквами A, B, C, D, E, F, G – что очень удобно.

Теперь обратите внимание, Средние века в музыке – это период с VII по XV век. Почти тысячелетие! Развитие происходило очень и очень неспешно. Время шло, мир менялся, люди менялись – и стала меняться музыка.

Строгое одноголосие григорианского хорала перестает быть таким уж строгим – в один прекрасный день к первому голосу присоединяется второй. Хоралы на все случаи жизни и на каждый день церковного календаря утверждались Церковью. Но прошло уже столько веков, хотелось какого-то разнообразия – и, не нарушая предписаний, просто к основному голосу присоединяют второй, гениальное решение. Поначалу второй голос ведет себя смирно и возникает только в окончаниях фразы, находясь на почтительном расстоянии от первого: как правило, поначалу на расстоянии октавы, позднее – квинты и кварты. Именно эти интервалы выбирались не просто так – у них по максимуму совпадают обертоны, они почти сливаются с основным голосом.