1221. Великий князь Георгий Всеволодович и основание Нижнего Новгорода

Вдова Федора не пережила этого горя. «Благоверная же княгиня Евпраксия стояла в то время в превысоком тереме своем и держала любимое чадо свое – князя Ивана Федоровича, и как услышала она смертоносные слова, исполненные горести, бросилась она из превысокого терема своего с сыном своим князем Иваном прямо на землю и разбилась до смерти»..

Оплакав смерть сына, его супруги и внука, Юрий Рязанский собрал войска на бой и обратился к ним с призывом:

– О государи мои и братия! Если из рук господних благое приняли, то и злое не потерпим ли? Лучше нам смертью славу вечную добыть, нежели во власти поганых быть.

В «Повести» рязанцы приняли первый бой в поле, на реке Воронеж. «И пошел против нечестивого царя Батыя, и встретили его около границ рязанских, и напали на него, и стали биться с ним крепко и мужественно, и была сеча зла и ужасна. Много сильных полков Батыевых пало. И увидел царь Батый, что сила рязанская бьется крепко и мужественно, и испугался. Но против гнева божия кто постоит! Батыевы же силы велики были и непреоборимы; один рязанец бился с тысячей, а два – с десятью тысячами… И едва одолели их сильные полки татарские. Убит был благоверный великий князь Юрий Ингваревич, брат его князь Давыд Ингваревич Муромский, брат его князь Глеб Ингваревич Коломенский, брат их Всеволод Пронский и многие князья местные и воеводы крепкие и воинство: удальцы и резвецы рязанские».

Далее Батый двинул войска на Рязань, в осаде которой участвовали семеро Чингизидов – Бату, Орду, Гуюк, Мункэ, Кадан, Кулькан и Бури.

И вот здесь и выяснилось роковое обстоятельство. Русские города оказались совершенно не приспособлены к тому, чтобы выдерживать осады профессиональных армий, имевших опыт взятия крепостей. «Ни один из них не был приспособлен для обороны от мощной осадной техники и даже от серьезного штурма, – подчеркивает Богданов. – До той поры споры за город решались битвами в поле, в лучшем случае перед главными воротами. Только они и строились из камня, играя роль триумфальной арки для победителя. Метательные машины можно было подводить к стенам чуть ли не вплотную, стрелковые галереи легко разрушались, рвы засыпались и даже клети деревянных стен часто не забивались камнем и глиной, а использовались как кладовые».

Рязань первая испытала на себе передовые осадные технологии, с которыми вскоре столкнутся и другие русские города. Вот как описал их Каргалов: «Тысячи пленных из рязанских городов и сел, подгоняемые плетьми монгольских всадников, валили лес, тесали бревна и волокли их к стенам – строили “острог” вокруг Рязани, чтобы предупредить попытки осажденных прорваться или получить подкрепление.

Отряды монголо-татарских лучников, прикрываясь обшитыми бычьей шкурой щитами, подбирались под самые стены, поражали защитников длинными стрелами. Непрерывно работали огромные камнеметы – “пороки”. Тяжелые камни долбили ворота и стены, расшатывали бревна частокола, сбивали верхушки башен.

После обстрела начался штурм города… Монгольские военачальники применили тактику, уже не раз испытанную при осадах китайских и среднеазиатских городов, – штурмовать, сменяя “тумены”, день и ночь, беспрерывно, неослабно, чтобы до решительного штурма измотать осажденных. Так продолжалось пять дней».

Судьба Рязани была трагичной. Ее не стало, как и живших в ней русских людей. «И осадил град, и бились пять дней неотступно. Батыево войско переменялось, а горожане бессменно бились. И многих горожан убили, а иных ранили, а иные от великих трудов и ран изнемогли. А в шестой день спозаранку пошли поганые на город – одни с огнями, другие со стенобитными орудиями, а третьи с бесчисленными лестницами – и взяли град Рязань месяца декабря в 21 день. И пришли в церковь соборную пресвятой Богородицы, и великую княгиню Агриппину, мать великого князя, со снохами, и прочими княгинями посекли мечами, а епископа и священников огню предали – во святой церкви пожгли, а иные многие от оружия пали. И во граде многих людей, и жен, и детей мечами посекли, а других в реке потопили, а священников и иноков без остатка посекли, и весь град пожгли, и всю красоту прославленную, и богатство рязанское, и сродников рязанских князей – князей киевских и черниговских – захватили. А храмы Божии разорили и во святых алтарях много крови пролили. И не осталось во граде ни одного живого: все равно умерли и единую чашу смертную испили. Не было тут ни стонущего, ни плачущего – ни отца и матери о детях, ни детей об отце и матери, ни брата о брате, ни сродников о сродниках, но все вместе лежали мертвые».

Карамзин: «Веселяся отчаянием и муками людей, варвары Батыевы распинали пленников или, связав им руки, стреляли в них, как в цель для забавы; оскверняли святыню храмов насилием юных Монахинь, знаменитых жен и девиц в присутствии издыхающих супругов и матерей; жгли Иереев или кровию их обагряли олтари. Весь город с окрестными монастырями обратился в пепел. Несколько дней продолжались убийства. Наконец исчез вопль отчаяния: ибо уже некому было стенать и плакать».