Миссия Матфея оказалась во многом успешной. Во всяком случае, ему удалось найти с Владимиро-Суздальским князем взаимопонимание, не в последнюю очередь благодаря ораторскому искусству митрополита, которое хорошо передал летописец. «И, придя, начал говорить ему о незлобии, кротости, смирении и любви, и что все увязли в бедах в настоящей сей жизни, в сетях и в стремнинах вражьих. И правильно было бы всем, пока есть время в настоящей сей жизни, стремиться и думать о душах своих, и прощать согрешающих.
– Черниговские князья в единомыслии хотят с тобой жить.
И прочие многие слова говорил ему. Всеволод же Юрьевич, услышав это, умилился сердцем, и, видя покорность черниговских князей, возлюбил их, не помянул злобу их и целовал к ним крест. А митрополита Киевского и всея Руси Матфея одарил и отпустил его с великой честью, и проводил его сам с детьми своими и со всем народом, со многой честью».
Некоторые политические итоги визита суммировал Карамзин: Матфей «угощенный, обласканный всем Княжеским домом, склонил Всеволода предать забвению наглое, обидное изгнание сына его из Переяславля. Новые клятвы утвердили союз. Всеволод Чермный столь любил Киев, что согласился отдать за него древнюю столицу своей наследственной области: Рюрик взял Чернигов, а южный Переяславль, где злодействовали тогда Половцы, остался Уделом Великого Княжения». Всеволод Большое Гнездо, вероятно, действительно возвращал контроль над Переяславлем-Южным.
Что касается Киева, то Рюрик и Всеволод Чермный, похоже, настолько устали от непрерывной борьбы за него, которая шла с переменным успехом, что решили прийти к компромиссу. «Сел князь Всеволод Святославич Чермный в Киеве, а Рюрик в Чернигове». Где Рюрик и умер. Когда? Карамзин, Соловьев, Грушевский считали, что до 1214 года. Татищеву откуда-то была известна точная дата – 1211 год. Кузнецов полагает, что еще в 1210 году, и Чермный приходил уже на вакантный киевский престол.
Ясно, что в ходе визита Матфея во Владимир обсуждалась судьба дочери Чермного, а заодно и пленных рязанских князей, их жен и епископа Арсения. Всеволод Юрьевич согласился отпустить двух княгинь, одна из которых, вне всякого сомнения, была супругой Кир-Михаила. Судьба остальных была тяжелой. Во владимирском плену умерли старший из князей, Роман Глебович, и, вероятно, его брат Святослав. Остальным пришлось дождаться смерти Всеволода Юрьевича.
Но для нас важно другое. В результате этой бурной дипломатической активности Георгий Всеволодович обрел невесту. И ею стала не кто иная, как… Кто бы мог подумать – дочь великого князя Киевского Всеволода Святославича Чермного! Внучка Святослава Всеволодовича, который молвил «золотое слово, со слезами смешанное» в «Слове о полку Игореве». Сестра Михаила Черниговского, который уже в конце XIII века будет причислен Русской православной церковью к лику святых.
Причем Татищев приводил сведения о том, что для улаживания брачного вопроса митрополиту Матфею пришлось вторично отправиться во Владимир. И что у Георгия Всеволодовича это был не первый брак. «Всеволод, опасаясь великого князя Всеволода Юрьевича, паки (еще раз. –
Версию о том, что Георгий Всеволодович мог быть ранее уже женат, нельзя сбрасывать со счетов. Не все княжеские браки и кончины княгинь фиксировались в летописях. И возраст его вступления в супружеские отношения с дочерью Чермного – 23 года – был весьма преклонным для того времени, когда женились обычно в 15–16 лет.
В конце 2010-го – начале 2011-го, как утверждал Татищев, в качестве сватов «послал Всеволод Юрьевич в Киев сына своего Константина со княгинею и бояры знатнейших с женами и со многими дарами невестке своей. Всеволод же Святославич, приняв Константина с честию великою, и держал их в Киеве до весны во всяком довольствии».