13 отставок Лужкова

Несомненно была ясна лишь позиция московского правительства, чей «совет» мэру «не уходить» был очевиден – «уход Юрия Лужкова в отставку повлечет за собой дестабилизацию политической, экономической и социальной жизни города, поскольку в последнее время в столице наметились позитивные процессы в управлении городским хозяйством, и подобные результаты были достигнуты в немалой степени благодаря энергичной работе мэра Москвы Юрия Лужкова». Вотум доверия тут несомненен, но поскольку никто и не ожидал ничего иного, вообще неясно, как голос лужковских подчиненных мог повлиять на искомое решение.

Мэрия выступила с пресс-релизом, в котором сообщала, что в мэрию поступают «многочисленные заявления трудовых коллективов промышленных предприятий столицы и телефонные звонки москвичей против намерения мэра Москвы Юрия Лужкова подать в отставку». В том, что творческие союзы, хлопкоробы, доярки и оленеводы уже пятьдесят с лишним лет правильно (и полностью в унисон) оценивают ситуацию и знают, против чего протестовать, никто и не сомневался.

Однако именно в силу полной предсказуемости доярок и оленеводов гораздо большей ценностью обладают стихийные массовые протесты простых людей. Но здесь проблема в том, что простые люди практически никак не сталкиваются с федеральной властью и их общение с государством на 99% состоит из контактов с властью муниципальной (очистка тротуаров, состояние дорог, общественный транспорт, ГАИ, милиция, ЖЭК). Минимальное знакомство с явлениями, перечисленными в списке, заставляло сильно усомниться в мощи стихийного народного заступничества. Хотя, с другой стороны, основания бояться, что может быть куда хуже, имелись.

Возможно, главным козырем мэра в этом шантаже был чисто политический: как замещать вакансию столичного градоначальника. Назначить генерал-губернатора президентским указом – значило вызвать бурю обвинений в страшном тоталитаризме со всех сторон – от жириновцев до гайдаровцев. Назначить выборы в Москве – значило на полгода с лишним начать по сути дела общероссийскую (выборы мэра все истолкуют как primaries) избирательную кампанию. К такой сдвижке сроков центральная власть была очевидным образом не готова, да и, строго говоря, вообще никто готов не был. Серьезные кандидатуры на роль мэра в принципе просматривались, но только в принципе, по настоящему же о выборах мэра никто не думал, и тем самым ключевая в условиях сверхцентрализованного государства должность могла оказаться игралищем опасной судьбы.

Вероятно, начиная отставку в поповском стиле, Юрий Лужков уповал прежде всего на этот солидный аргумент, но, похоже, несколько пережал. В принципе Кремль мог бы оставить Юрия Лужкова на месте и от нежелания досрочных выборов, и от желания сохранить мэра в качестве противовеса усиливающемуся Черномырдину.

Если бы Лужков был всего лишь главой влиятельной политико-финансовой группировки, скорее всего так бы оно и случилось. Но дело в том, что столичный мэр – это должность еще и телохранительная, предполагающая для правителя абсолютное доверие к человеку, от которого может зависеть судьба трона. Доверять противовесу вовсе не обязательно – его достаточно использовать. Доверять потенциальному спасителю и быть уверенным в нем как в себе – совершенно необходимо. После озвученных оценок мэра говорить о полном доверии к нему со стороны президента вряд ли было уже возможно.

А мэр продолжал размышлять о своей отставке: «Вопрос принимает затяжной характер, мне, очевидно, придется самому принимать решение». Попутно он исполнял свои обещания – направил Борису Ельцину, Виктору Ерину и Алексею Ильюшенко письма с просьбой рассмотреть возможность восстановлений в должности прокурора Москвы Геннадия Пономарева и руководителя ГУВД Владимира Панкратова.

Заседание правительства Москвы 14 марта он превратил в обличительное выступление в адрес федерального правительства, которое, по словам мэра, виновно в экономической блокаде города.

Перечень претензий к вышестоящему руководству, изложенных на заседании Лужковым, оказался на удивление обширным. Помимо этого, мэр устроил на заседании акт самобичевания, повинившись перед своими коллегами в причастности к плохому исполнению бюджета. Выступление мэр подытожил заявлением: «Нет вопросов – столицу надо переносить».

Куда и как именно, он, правда, не уточнил, а проект постановления «Об итогах исполнения бюджета города Москвы за 1994 г.», обсуждению которого, собственно, и было посвящено заседание правительства Москвы, отправил на полную переработку с резолюцией: «Категорически не принимать».