13 плюс

— Вот видишь цветок? — подтолкнула сзади Ольга, заговорила, наконец. — Вот тот, фиолетовый? Его не рви никогда. Обжечься можно. Ядовитый.

Да Сашка и не думал ничего рвать! Вот ещё — рвать цветы! Что он, девчонка, что ли?

И вообще — надоело.

Он присел на корточки, завозился в шнурках летних кроссовок. Кивнул Ольге:

— Ты иди, я сейчас догоню.

Она обошла вокруг, посмотрела сверху, прошла чуть вперёд, оглянулась ещё пару раз, скрылась за поворотом. А Сашка прямо с приседа своего прыгнул в сторону — в кусты. Хорошо, что не роза и не шиповник. Не колючие. А там, за кустами — тёмная тесная пещерка в сплошной стене известняка. Прилёг туда и затаился.

— Саш! Сашка! — раздалось буквально через минуту. — Оль, может, он домой сбежал?

Протопали мимо бегом. Пронеслись, как бегуны на дистанции.

А Сашка остался на месте. Чего дёргаться? Они сейчас на прямом отрезке увидят, что его там нет — снова сюда вернутся. Искать и шуметь будут. Это ещё долго. Потом решат, что он над ними посмеяться решил и уже далеко впереди, к концу маршрута подходит. Рванут туда. То есть, сидеть надо, пока они не убегут вперёд по маршруту..

Кусты были нагреты солнцем и вкусно пахли. Стена была нагрета солнцем. И даже в пещерке было не прохладно и влажно, а сухо и тепло. Это сухое тепло разморило, Сашка заснул.

Бывает так. Особенно, если устанешь, надышишься свежего воздуха, приляжешь. Или даже сидя бывает. Откинулся на спинку стула — раз, и уже спишь. И видишь сны.

…

Ленка с Ольгой поругались насмерть и навсегда. Ещё там, на тропе.

Потом им было страшно и очень обидно. Причем, больше именно страшно. Искали с двух сторон. Подняли добровольцев. Был вертолёт и хмурые люди в форме. В ночи светили прожекторами и шумели, звали. Проверили внизу — может, свалился парень? Проверили вверху — ну, мало ли. Был ещё кинолог с собакой, которая тоже ничего не нашла. Вот тут все и закончилось — вот тут, перед самым поворотом. То есть, был Сашка, а теперь просто нет Сашки.

Ленка сразу сказала Ольге, что все — из-за неё. Потому что шли группой, и она была замыкающей. Вот и не уследила за братом, выходит.

Дома тоже был скандал.

Но то — дома. А как теперь сообщать его родителям? Как вообще объяснить, с какого такого они вдруг кинулись в горы, когда Сашка приехал на море — купаться и загорать?

Больше они в походы не ходили. Ленка после школы уехала поступать, не поступила, но все равно не вернулась, а осталась где-то там, в столицах. Ольга сидела с матерью, когда та заболела. Работала везде. То продавцом в овощном, когда на руках перчатки, а все равно по локоть в грязи. То на вещевом рынке. То по знакомству в небольшой чистой фирмочке по обналичке. Там было страшно иногда — такие суммы проходили. Ещё в детском саду работала. Но оттуда сама быстро ушла. Во-первых, денег мало. А во-вторых, с детьми у неё не получалось никак. Все время пыталась их строить и кричать. Нельзя так с маленькими.

Увиделись сестры только на похоронах матери. Переглянулись, как чужие. И опять разъехались. Разошлись. Даже не переписывались ни разу.

До конца жизни будут помнить, как потеряли в горах на простейшем маршруте своего двоюродного брата. Помнить и казнить себя.

…

Сашка проснулся, как по будильнику. Когда спишь спокойно, и вдруг над ухом начинается трезвон. Но тут не было никаких будильников. И не было шума. Стоял ещё ясный яркий день. Было тепло и лениво.

Он поднялся, отряхнулся и спокойно пошёл назад, домой.

Наутро все же решил сходить и помириться с сёстрами. Они, небось, всю ночь его искали. Нехорошо.

— Здрасьте, тёть Тань, — бодро прокричал от калитки.

— Ой, — встрепенулась тётя Таня, копавшаяся с чем-то на огороде. — Это кто у нас там? Сашка, что ли? Давно ли приехал, племянник дорогой? Заходи, заходи, у меня как раз клубничка свежая. Своя, сладкая-сладкая!

— Тёть Тань, а Ленки с Ольгой нет?

— А кто их знает? Это чьих такие? Не соседские? Вроде, по нашей улице не было таких…

Холодом окатило. Мурашки побежали по спине. Волосы зашевелились под зелёной тюбетейкой, шитой золотой ниткой.

— Так я лучше потом, потом, — промямлил Сашка.

И сбежал. Позорно сбежал.

Позже наводил в разговорах с пацанами на девчонок. Не было никаких Ленки и Ольги! Никогда не было! И никто их не помнил.

А с кем же он в поход ходил? С кем на море собирался? С кем ругался, наконец? И потом — а как же тётка? Она-то — есть. И вот тут, у деда, все, как обычно.

Лето кончилось. Сашка уехал к себе «на севера». Больше в детском возрасте он на море не приезжал. Даже когда умирали дед с бабкой. Тогда он просто не мог — в армии служил. А уже потом, после армии, после долгой работы в провинции, после такой же долгой работы в столице… Мать как-то, рассказывая о чем-то своём, сказала, что вот Танька-то ведь моложе её была, да и жила на курорте, почитай, а все одно ушла раньше. А все потому что детей у неё не было. Дети, настоящая семья — вот что держит родителей на земле. И даже всплакнула, радуясь, что вот есть у неё Сашка, и это главное в жизни.

А Сашка слушал и вспоминал детство и последнюю поездку на море.

…

Он всё-таки приехал к морю.