13 привидений

– С остальными поговорю, – решил Юркан. – Если все согласные – пойдем на ходку.

– Я в деле, – с ходу согласился Басмач.

В отличие от напарников, он, выходец из Самарканда, к потусторонним явлениям относился со скепсисом. Одно дело, когда древнюю тайну охраняет ифрит, гуль или силат. Из таких мест следует удирать без оглядки. Но в здешних краях джиннов не водится – что им здесь делать. Верить же в леших, домовых и прочую местную нечисть у мудрого человека причин нет. Пускай глупцы верят, а Шухрат Зарипов по прозвищу Басмач не глупец и никогда не был.

– Еще не решено окончательно, дам знать, – бросил Юркан и разъединился.

Шухрат упрятал простенький дешевый мобильник в карман. Окинул взглядом голые стены съемной двухкомнатной распашонки, которую делил с тремя земляками. Можно было бы найти себе жилье и получше, тем более что деньги у экономного рачительного Шухрата были. Но они понадобятся, когда через два года он вернется в родной Самарканд. Соседской Асмире к этому времени как раз будет шестнадцать, и Шухрат уплатит калым старому Мамеду, ее отцу.

Теперь появился шанс покинуть чужбину немедленно. Тогда он успеет еще погулять, пока взрослеет невеста. Басмач довольно потер ладони – силой Аллах его не обидел, мужеством тоже. Пускай временные друзья, которые и друзьями-то не были никакими, осторожничают – их дело. Он праздновать труса не привык и не станет. Испугаются эти трое – пойдет один. Адрес возьмет, металлоискатель у дурной бабы отберет и сделает в одиночку. Только на долю остальные пусть тогда не рассчитывают. Все, что Шухрат найдет, – все его.

– Ты как? – голос Юркана в трубке звучал мрачно и напряженно. – Остальные в деле.

Хана смахнула со лба вороную прядь.

– Кипяток, говоришь? – переспросила она, стараясь звучать спокойно.

– Да. Крутой.

– Я подумаю и перезвоню.

Маму Хана не помнила. Раскопами она занималась с детства – отец таскал дочку в археологические экспедиции в основном потому, что не с кем было оставить. Школьные подружки летом разъезжались по курортам и дачам, Хана улетала к черту на рога в компании полудюжины ученых, такого же количества подсобных работяг и поварихи. Повариху вскоре сократили – с ее обязанностями Хана справлялась лучше. В четырнадцать лет она в дополнение к стряпне уже вовсю долбила породу, копала шурфы и просеивала грунт.

В шестнадцать Хана осиротела.

Мечты о поступлении в СПбГУ, о кафедре археологии, о студенческой жизни дружно отправились к чертям. Надо было на что-то жить. Школу Хана бросила и год-другой перебивалась грошовыми заработками, пока не наткнулась в Сети на кладоискательский форум. Подвизались на нем, в основном, болтуны и бездельники, вовсю травившие несусветные байки и путающие лопату с киркой. Но были среди форумчан и люди серьезные, явно бывалые и опытные. Особенно один, скупой на слова, с подписью «Своих не бросают» под нечастыми комментариями.

– С одесского кичмана сбежали два Юркана, – отправила ему Хана личное сообщение. – Или откуда такой псевдоним?

– Не твое дело, – последовал мгновенный ответ.

– Не мое, – согласилась Хана. – Мне деньги нужны.

– Надо же, – подал язвительную реплику собеседник. – А мне, можно подумать, нет. Что умеешь?

– Все, – честно ответила Хана. – С шести лет копаю.

– Прямо-таки с шести?

– Прямо-таки.

– Что ж, проверим. Кликуха у тебя подходящая.

– Какая есть. – Уточнять, где следует ставить ударение, Хана не стала.

В команде она пришлась ко двору. Так же, как подаренный покойному отцу на пятидесятилетие «Минелаб», заменивший Юркановский одночастотный «Баунти хантер».

– Интим не предлагать, – на первой же ходке сказала Хана здоровенному узбеку, оценивающе щурившему на нее глаза. – Или по хлебалу кайлом.

Узбек набычился, побагровел, стиснул кулачищи и подался к Хане. Остальные двое расхохотались.

– Грабки прибери, Басмач, – отсмеявшись, велел Юркан. – Не видишь, что ли, – своя баба.

– Мы только работаем, – объяснил тщедушный белобрысый парнишка в строгих роговых очках. – В жизнь друг к другу не лезем. Встретились, дело сделали, разбежались, навар поделили, и все.

Хана кивнула.

– Меня устраивает…

Об аномалках она была наслышана с юных лет. И об экспедициях, из которых вернулись не все.

– Не лезь, млять, – не раз говорил кряжистый рябой дядя Жора, подсобный рабочий при экспедиции, бывший старатель, бич и алкаш. – Никогда, млять, не лезь, курва, если жизнь дорога.

Жизнь, конечно, штука хорошая, отстраненно подумала Хана.

– Даже для такой мымры, – сказала она вслух, посмотревшись в зеркало и показав отражению язык. – Двадцать три года с тобой уже живу, непутевая. Считай, привыкла.

Женька, единственная подруга со школьных времен, не уставала твердить, что Хане пора найти приличного парня, а занятия свои полукриминальные бросить. Дважды она даже приводила приличных парней с собой. Оба старательно оказывали Хане знаки внимания под благосклонным Женькиным присмотром. Оба записали Ханин телефон. Не позвонил ни один.