13 сказок лесов и морей

Женщинам не разрешается заниматься этим здесь. Не позволяется обладать силой, произносить запретные слова. Он бы сжег тебя, точно сжег… Он – твой отец. По его щекам лились бы слезы, но он всегда был справедлив. Он делает то, что необходимо, поступает как король. Твоя мать была такой же. Хотя она бы не плакала. Она бы знала, что огонь – это не конец. Не для такой, как ты. Чтобы уничтожить тебя, потребовалось бы нечто большее.

Семь фигурок лежат на алтаре. Ты произнесла вслух свое желание, высказала его в молитве. Иногда важно просто попросить. Оформить мечты в слова: «Ее ребенок мертв. И все будущие дети тоже. Их жизнь – мясо. Их надежды – прах. Она должна знать свое место».

Колеблясь, ты дотрагиваешься пальцами до первой фигурки. Втыкаешь в нее палец и чувствуешь слабое дыхание. У него нет лица, только маленькие дырочки вместо глаз, чтобы впускать воздух. Рта тоже нет. Да им и не нужно говорить. Ты знаешь, о чем думает твое детище. Как и любая мать. Ты окропляешь его лицо водой и выталкиваешь в мир. Желаешь удачи.

Король ищет свою потерявшуюся дочь. Ты слышишь его голос в шелесте листвы. Немало же времени прошло, прежде чем его похотливые глазки заметили твое отсутствие. Эта женщина ослепила его. Зима миновала, снег тает. Но твоя кожа по-прежнему бела, будто скована морозом. Краснеет, словно кровь. Твои глаза голубы, как лед. Твои волосы черны, как крылья ворона.

Твою мачеху находят в ванной. Полной грязной воды, кроваво-красной жижи. Ее лицо не выражает ничего. Оно бело, как снег. Ребенок, вывалившийся из нее, черный, как уголь. Маленький сгусток обугленной, сморщенной плоти. Пустой кожаный мешок. Она, конечно, выжила. Ей нужно жить, чтобы выучить урок.

Когда ты, став сильнее, возвращаешься из лесу, твое лицо выражает страдание. На тебе черная мантия, под цвет твоих волос. Как уголь. Как вороны. Как Ночь. Твоя маленькая сестра.

Тебя встречают, будто королеву, а не принцессу. Как и должно. Все как должно.

Твое маленькое создание приходит к тебе, как только ты остаешься одна. Ты гладишь его лицо и разбираешь по частям. Кусочек за кусочком. Он весь сделан из глины и огня, и ты ссыпаешь его с балкона несколько дней подряд, пока от него не остается и следа. Там, где на землю упал его прах, цветут и тут же вянут цветы. Ты убила своего первого ребенка. Ничего особенного ты не почувствовала.

Каждый раз, когда ты создаешь маленькое существо, нужно что-то преподнести ему в дар. Дать немного своей жизни. Ноготь. Палец. Улыбку или слезу. Второго ты целуешь. И он оживает. Этот сделан из воды и соскальзывает в зеркало, стоящее в твоей комнате. Ты велишь ему ждать там. И в его глазах видишь себя, отражение своего лица. В твоих чертах нет жесткости. Ты выглядишь такой мягкой, будто маленькая тряпичная куколка, настоящая принцесса. Ты гадаешь, когда задумалась об этом в первый раз? Не может ли жестокость оставить глубокие морщины на твоем лице? Проложить глубокую борозду между твоих глаз. Но тебе не стоило беспокоиться. Теперь ты это знаешь.

Она все еще тут. Он навещает ее по ночам, но она больше не светится изнутри. Холодна, внутри нее больше не сияет жизнь. Ничто уже не может ее согреть. Заставить ее почувствовать себя важной. Она смотрит на него как маленькая побитая собака. Она знает, что ей нужно сидеть, гулять, просить, служить – и все по команде.

Ты смотришь на нее так же, как и всегда. Возможно, чуть добрее. Теперь, когда она исчезает. Когда больше не представляет угрозы. Ты видишь, как она складывается внутрь себя, как мятый пергамент. Меняет себя, чтобы угодить ему. Разрезает ему мясо на маленькие кусочки. Теперь он иногда отталкивает ее от себя, прерывает ее. Она разжалована и опять стала прислугой.

Ты считаешь, что это справедливо. Иногда ты сидишь у фонтанов, любуясь серебристой рябью, то и дело пробегающей по водной глади. Ты думаешь, что ты красива. Но когда же начнет происходить хоть что-то? Скоро, надеешься ты. Ты веришь, что это будет скоро. Ты думаешь о своем отце, спокойном и холодном, состоящем из маленьких звездочек и облачков. Ты думаешь о ней, о теплой твари в его постели, которая пульсирует, сжимает вокруг него свои кольца. Хотя сейчас она больше похожа на почти что выжженную бородавку. Скоро корень ее будет уничтожен. Ты понимаешь, что тогда тебе будет одиноко. Когда она уйдет, тебе будет не хватать ее лица. Красивой вещи, которую так приятно уничтожить. Ты оглядываешься вокруг. Синие птицы на деревьях. Они не поют. Ты дитя своей матери. Они не посмеют.

Ты улыбаешься.

Ты думаешь о ней. Старой, как дуб. Безжалостной, как пепел. Тонкой, как лезвие. Вспоминаешь слова, что она говорила. О том, что ты чувствовала, когда она тобой гордилась. Или учила тебя чему-то. Как ее большие руки иногда по ночам лежали у тебя на лбу и ты чувствовала трепет чего-то яркого и быстрого, словно под поверхностью ее кожи проскальзывала змея, и ты знала, что это была чистая, дикая сила.