13 сказок лесов и морей

Она опускает взгляд, когда они приближаются. Так принято. Призрак ее матери вечно будет маячить за ее спиной, судьба матери лежит несмываемым пятном на ее судьбе. Она помнит мать яркой, дикой. Полной силы и добра. Она была умной женщиной. Лучшим, что было в ее тогда еще совсем короткой жизни. А потом ее убили. Таковы люди. Сначала они отбирают у тебя что-то хорошее по частям, а потом, когда им надоедает возиться, забирают все сразу и целиком. Она не стыдится своего происхождения. Но все твердит ей о том, что она должна. Она прислушивается к мягкому биению своего сердца. Пульсации крови. В коридорах, если поднимешь голову и встретишься взглядом с проходящим мимо мужчиной, велика вероятность, что он до тебя дотронется. А она хочет быть неприкосновенной. Хочет, чтобы их руки проходили сквозь нее, а на коже их после этого оставались ожоги. Она хочет покоя. Так что следует правилам. Они хорошо ее обучили. И сейчас ее глаза опущены. В неясном свете свечей она наклоняется вперед. К доске. К волшебной доске. Умение пользоваться ею – настоящее искусство. С ее помощью можно приглашать в этот мир самых разных существ. Вот она, дверь. Нужно только постучать.

Когда она была маленькой, то жила в комнатах матери. Комнаты становились меньше, по мере того как мать старела. А когда умер король, то вместе с ним умерла и часть души ее матери. «Твое сердце выбирает человека, и ты его любишь, – говорила мать ей. – Это и безотчетное чувство, и осознанный выбор. Ты растишь свою любовь, как зерно. А если потребуется, то вырываешь росток с корнем, убивая. Больше не думаешь о нем, а ведь твои мысли для любви, все равно что вода для посевов. Ты моришь это проклятое чувство голодом, как заключенного. Не прикасаешься к ростку, пока не убедишься, что он мертв. Требуется немало сил, чтобы убить такое чувство, как любовь… – Она с силой сжимала ее маленькую руку, будто она ничего не чувствует, будто она просто кусок мяса. – Послушай, дитя, это важно. В тебе его кровь. И это придает тебе особую ценность. А ценная женщина всегда находится в опасности. В твоем чреве тикают часы».

А затем она показала дочери, что нужно делать. Поделилась своими знаниями и умениями. Научила призывать духов. «В мире какие только люди не живут, – говорила она. – Они обращаются к своему Богу, чтобы сделать тебя такой же, как они. Но как есть мир горний, так есть и мир подземный. И ты можешь использовать населяющих его существ. Они когда-то были ангелами, до того, как пали. Они знают наш мир лучше нас самих. И если ты предложишь им хорошую цену, то они обязательно защитят тебя. Произноси слова заклинания, сидя между двумя зеркалами. Используй доску. Она даст тебе ответы на все вопросы.

Продумай хорошенько все детали. Как будто ты заключаешь важный договор. Сними одежду. Вырежи на теле нужные символы и позволь кровавым ручейкам стекать на пол. Пусть текут свободно, извиваясь, переплетаясь, как водоросли в речном течении. Проси только тогда, когда находишься в отчаянии, когда испробовала все прочие средства. Проси только тогда, когда будущее будет пугать тебя неизмеримо больше, чем вечный голод этих существ. Помни, память может ошибаться. Но кровь не ошибается никогда».

Голод притупляется и обостряется одновременно. Она снова чувствует холод в пальцах. Совсем как тогда, в первый раз у пруда. Вспоминает чудовище, живущее на его дне. Пахнет илом. Стоячей, холодной водой, источающей запах гниения, и чего-то еще – ей не хватает опыта, чтобы распознать. Возможно, так пахнет щука. Многозубая рыба. Вечно голодное создание. Ее кровь сворачивается, превращаясь в слизь. Доска леденеет, ее поверхность постепенно становится все более и более податливой. Совсем как плоть. Она как будто дышит.

Она сидит на мокром полу, и ей кажется, будто она завернута в собственную кожу, как в плащ. По источающим леденящий холод стенам ползет густой туман. В призрачном свете свечей то тут, то там поблескивают темные лужицы. Она не останавливается, чтобы подумать, почему все вышло так, как вышло. Костяшки ее пальцев побелели, они холодны, как сама смерть. Она призрачное существо с человеческими глазами и губами. Волосами. Органами и кровью. И мыслями. И именно их она озвучивает в темноте.

– Они хотят выдать меня замуж за старика, – шепчет она. – Я его не знаю и не хочу. Говорят, что он жестоко обращается с женщинами. Что любит юную плоть. Но я не та, кого можно просто использовать.

Доска дрожит, как рыба на крючке. Она читает:

Н. А. С. В. С. Е. Х. М. О. Ж. Н. О.

И. С. П. О. Л. Ь. З. О. В. А. Т. Ь.

Девушка проводит пальцем по своим длинным, темным волосам. Они намокли и повисли некрасивыми сосульками, приклеились к ее мокрой коже.

– Это так, – соглашается она. – Но я бы предпочла сама использовать себя.

В комнате становится теплее, туман – гуще. Буквы на доске трудно различить.

Ч. Т.О. Т. Ы. Х. О. Ч. Е. Ш. Ь. О. Т. М. Е. Н. Я.