131.1: Обреченные выжить (СИ)

Джонс никогда не думал что будет так рад слышать ее голос, наконец появился шанс покинуть это место. В этот раз, юноша решил за метров пять обойти ту странную гробницу, с ужасом вспоминая что было совершено недавно. Пока Триарий, с болью в каждой клетке тела, двигался по коридору, его глазам представали самые разные помещения. В них были и странные, тускло сияющие шары, беспорядочно висящие в воздухе, и целая куча кристаллов, наподобие тех, что кусками валялись у злосчастного места, и даже иссохшие трупы чудовищ, многих из которых Джером, так или иначе узнал, но некоторые оказались совершенно незнакомы. В любой другой ситуации, Триарий не отлипал бы от стёкол комнат, но после случившегося, все его любопытство перекрывала боль. Так, новым путём, Джонс добрался до поврежденного потолка и, превозмогая боль, подтянулся наверх, после чего продолжил путь в сторону лифта. Хоть в голове и была каша, вперемешку с пульсирующей болью, но карту бункера Страж помнил хорошо, поэтому ему лишь оставалось подняться наверх, а оттуда уже выйти в первый попавшийся проход. Шватс, разумеется, не солгала — все двери были открыты, а электричество исправно работало, поэтому ничего не мешало юноше беспрепятственно бродить по территории комплекса. На глаза Джерому то и дело попадались очередные следы бойни, вместе с её участниками, а также множество оборудования, что сталкеры пытались вывезти на каких-то телегах. Картина была не из приятных, но Джонсу было настолько плохо, что сцена разорванных и расплющенных об стены людей совсем его не беспокоила. Словно старая, слепая и немощная крыса, он плелся вдоль, казалось бы бесконечных дверей и коридоров, выбивая последние силы из своих ватных ног. Каждый шаг был словно пытка, но награда не заставила себя долго ждать. Пробравшись в огромной длины комнату, юноша услышал приглушенную симфонию капель дождя, ритмично стучащих по металлу. Недолго думая, Джером понял, что находится в ангаре. Множество машин, ящиков и коробок беспорядочно валялись, образуя целый лабиринт, в котором Джонс, недолго петляя обнаружил заветный выход. Это была огромная дверь, застрявшая в невероятной позе посреди проема. Беглый взгляд смог разглядеть один из подъемных механизмов, что задорно искрил в разные стороны, освещая эту свалку. Пробираясь под ней, словно таракан под ладонью, взор юноши приковала грязь и вода, что уже давно проникла в стальное чрево этого сооружения, очевидно, что эта громадная дверь уже больше никогда не будет способна закрыться, скрывая сокровища и ужасы этого места, но сейчас это беспокоило Стража меньше всего. Триарий сам удивился своей радости; когда холодный ветер пробирал сквозь мокнущую одежду, когда грязь жадно поглощала ботинки юноши, когда тёмное небо, извергая потоки водяных стрел, очаровывала своей неприязнью и красотой, лицо Джерома расплылось в блаженной улыбке, ведь наконец он был свободен от плена четырех стен. Вместо с его радостью, фильтр подал сигнал о конце своей работы, после чего был убран в рюкзак, позволив Джонсу дышать холодным и влажным воздухом. "Сколько я был в отключке?" — подумал он, вспоминая когда последний раз сменил фильтр.

— Нужно найти отряд — проговорил вслух Джером после чего стал оглядываться сквозь непогоду

Видимость была плохая, но деваться было некуда — чем быстрее Джонс найдёт остальных тем быстрее он сможет отдохнуть. Но тут, Триария осенило настолько что он едва не выругался вслух. Сквозь пелену удовольствия, он стал вспоминать, что в ангаре он видел не только мусор, коробки и транспорт, но и следы. Более того, на одной из машин виднелись отпечатки крупных когтей. Даже совсем рядом с глупым Стражем красовался ящик с консервами, грубо вскрытый голодающим. Собрав все эти детали в одну большую картинку, ненавидящий себя Джером, обернулся через плечо чтобы окончательно убедиться насколько безрассудно и невнимательно он поступил. Упираясь всеми четырьмя конечностями за край крыши бункера на него смотрел ещё один Демон. Осознав что план внезапной атаки провалился, груда мышц ринулась в бой. Со всей своей животной прытью он прыгнул перед самым Триарием, преграждая ему побег в поле, будто бы при его истощенности у него был шанс убежать. Фортуна всегда была на стороне, Джерома Джонса. Его побег сначала из лап монстров, а затем из тисков бункера нельзя было никак объяснить иначе кроме как везение. Но даже при всём своём желании, при всей своей прыти и навыках, в этот раз ему не уйти. И в этот момент, словно удар дубиной по спине, пришла истина, что он должен был понять еще при выезде из Цитадели: "Я один". Мир вокруг остановился, капли дождя замерли в воздухе, лапа зверя остановилась в миллиметре от шлема Триария, а сам Джонс стоял словно вкопанный. Стоял и смотрел.