131.1: Обреченные выжить (СИ)

Все свое детство Джером боролся. Нет, он боролся всю жизнь. Сверстники его не любили и издевались над ним. Никогда не выделяясь ни силой, ни ростом, ему приходилось терпеть избиение и унижения, что каждый день сопровождали его. Воспитателям было плевать на нападки на слабых, а некоторые считали что это закаляет характер, но тогда ребенку было плевать на характер и упорство, он просто хотел жалости к себе. Он хотел чтобы его обняла мать, защитил отец, поддержал друг, но жизнь жестока. Но не смотря на боль и унижения, не смотря на раны и слезы, Джером вставал. Снова и снова, раз за разом он доказывал себе и всем кто не верил на что способен этот хилый коротышка, на что способен Джонс. Каждый день, его воля не давала ему пасть ниц и выживать в этом жестоком мире. Когда его били, когда его унижали, когда его окружали, резали и стреляли, он продолжал вставать. Все свои 23 лет он вставал, но только сейчас юноша не мог понять зачем он это делал. Зачем его воля заставляла его жить, зачем заставляла бежать быстрее, бить сильнее, прыгать выше, зачем заставляла жить. У него нет и не было семьи, у него нет друзей, у него нет карьеры в этом злосчастном мире. Он один, всегда один. Лоуренс, Феникс, Ватари, Хартли, Лефлейн, Уикерс, Шватс и даже он сам себе не друг. Где они все сейчас, где они, когда замерзая до костей, еле держась на ногах, перед лицом смерти, Джером озирается во тьме, надеясь что его верные товарищи спасут его. Но этот мир жесток. Когда на его глазах гибнут люди, когда рыдают, надеясь увидеть в этом зеркале шлема понимания и поддержки, они не могут понять что перед ними совсем не человек. Боль, унижение, отчаяннее и горе — все это, преследуя Джонса всю его жизнь сделало из него нечто, что лишь снаружи напоминает человека: "Борись!" — горном прозвучало в голове у Стража, пуская горячую кровь по застывшим жилам. Момент и дождь, и ветер, слившиеся в единую симфонию окутали война холодом, а раны и усталость, большим якорем, прижимали его тело к земле, но все это уже неважно. Эти невзгоды, словно бумага в огне растворились в той безумной буре, что бушевала в теле Триария. И вот уже вновь Джонса обманывает саму смерть. Благословенный Фортуной, юноша метался в грязи, уклоняясь от тяжёлых лап хищника. Грозная тварь, с громогласным ревом, орудовала двумя передними лапами, пытаясь пустить кипящую кровь Джерома наружу. В этой неравной дуэли Джонсу удавалось не только мастерски избегать ударов, но и стрелять в ответ, выпуская свинцовых ос из ствола пистолета. И вот одна, вонзившись прямиком в глаз монстра, заставила его взвыть от боли, вместе с тем позволив Триарию зайти за спину. Прицелившись, юноша уже наметил точку между рогами существа, но тут резких удар отбросил его прочь. Джонс мертвой тушкой рухнул в лужу, не в силах подняться. Вся броня левого бока помялась, а ужасная боль судорогой отдавала по всему телу. Силы были исчерпаны, адреналин сходил на нет и всё что оставалось Джерому так это просто наблюдать как озлобленная груда мышц приходит в себя. И вот уже окровавленная, одноглазая морда, с хищническим оскалом повернулась в сторону поверженной добычи. Яркая вспышка:

— Найди противника своих размеров, погань! — прокричал Вильгельм

С выкрученным на максимум динамиком доспеха его голос казался гораздо более громче чем когда-либо ещё, а в совокупности с мощными фонарями, что сейчас ослепляли Джерома, он с лёгкостью привлёк внимание Демона. Хищник зарычал, готовясь нанести сокрушительный удар, а Паладин, принявший боевую стойку, уже был готов отразить любую угрозу. В один мощный прыжок, чудовище, всем своим весом рухнуло в сторону Стража, пытаясь уронить доспех, но Вильгельм мастерски ушёл в сторону, зацепив мечом живот существа. Словно удары дубиной, лапы Демона сталкивались с доспехом, высекая искры своими когтями. От таких ударов любой бы человек уже лежал мокрой кучей в грязи, но Лоуренс, умело подставляя наплечники и лезвие, держался крепко, хотя это создание славилось своей невероятной способностью сражаться наравне с Паладинами. В отличие от него, Лоуренс, четко выверял каждый выпад, предпочитая контратаку вместо бессмысленных ударов. И в скором времени, это принесло свои плоды. Изрезанное чудовище уже тяжело дышало, а вот Паладин чувствовал себя отлично. Пользуясь таким преимуществом, Вильгельм ринулся в атаку, ударив одной рукой морду, а другой вонзив палаш в подмышку монстра. Затем, ещё раз оглушив противника крепким ударом, Лоуренс взял оружие в две руки, после чего поднял его над головой чтобы нанести решающий удар. Но Демон не мог так просто сдаться, с хрипящим рыком, он протаранил доспех, а скользкая грязь, едва не сбила Паладина с ног. Затем, размашистым ударом, чудовище врезалось когтями в предплечье Вильгельма. С мерзким лязгом, они прошлись по всей руке Стража, пробиваясь внутрь, но сильный удар прямиком в челюсть отбросил Демона прочь. Залитый кровью, избитый и измученный, он уже был готов с неистовой яростью наброситься на Паладина:

— Вперёд! — бросил Лоуренс