1356

Простая вещь. Тисовая жердь, немного выше человеческого роста и предпочтительно срезанная в средиземноморских землях.

Лучник брал жердь и стесывал лишнее, сохраняя твердую сердцевину с одной стороны и пружинистую заболонь - с другой, красил, чтобы удержать влагу, надевал на оба конца навершия из оленьих рогов, на которые крепилась тетива, сотканная из конопляных волокон.

Некоторые лучники любили добавлять в тетиву пряди волос своих женщин, утверждая, что это предотвращает от разрыва, но Томас за двенадцать лет сражений не нашел никакой разницы.

Тетива трепалась там, где соприкасалась со стрелой. Таков был боевой лук.

Крестьянское оружие из тиса, конопли и рога стреляло стрелами, сделанными из ясеня, граба или березы, с наконечниками из стали и оперением из крыла гуся, и всегда из одного крыла, чтобы перья изгибались в одном направлении.

Боевой лук был дешевым и смертоносным. Брат Майкл не был слабаком, но не мог оттянуть тетиву больше, чем на ширину ладони, а лучники Томаса оттягивали ее до уха и делали так шестнадцать или семнадцать раз в минуту.

У них были стальные мускулы. Бугры мышц на спине, широкая грудь, сильные руки - без мускулов лук был бесполезен.

Любой мог выстрелить из арбалета, и хороший арбалет бил дальше тисового лука, но стоил в сто раз больше, а перезаряжался в пять раз дольше, и пока арбалетчик отводил храповик, чтобы снова натянуть тетиву, английский лучник сокращал дистанцию и выпускал полдюжины стрел.

Этими мускулистыми лучниками были англичане и валлийцы, и они начинали тренироваться еще детьми, как сейчас тренировался Хью, сын Томаса. У него был небольшой лук, и отец требовал выпускать в день по три сотни стрел.

Он должен стрелять, стрелять и стрелять, до тех пор, пока больше не будет задумываться о том, куда полетит стрела, а начнет просто выпускать их, зная, что стрела полетит туда, куда он хочет, и каждый день мышцы будут расти, пока через десять лет Хью не будет готов стоять в строю лучников и выпускать смерть с гусиными перьями из большого боевого лука.

У Томаса на опушке леса было тридцать лучников, и за первые полминуты они выпустили более ста пятидесяти стрел. Это была уже не война, а бойня.

Стрела пробивает кольчугу с двухсот шагов, но никто из людей графа Лабруйяда не был в кольчуге и не нес щит - все это было погружено на вьючных лошадей.

Большинство воинов носили кожаные куртки, но все без исключения сняли тяжелые кольчуги и железные доспехи, и стрелы врезались в них, раня людей и лошадей, мгновенно внеся хаос.

Арбалетчики графа шли пешком и намного отстали от всадников, в любом случае, им мешали тюки с награбленным.

Им было нужно несколько минут для подготовки к бою, но Томас не дал ни минуты. После того как стрелы были выпущены в последний раз по ржущим от боли лошадям и падающим всадникам, Томас повел двадцать два латника из леса во фланг воинам графа.

Люди Томаса сидели на боевых конях, огромных жеребцах, способных выдержать вес воина, его доспехов и оружия.

У них не было копий, слишком тяжелых и могущих замедлить их на марше, вместо этого они обнажили мечи или взяли в руки топоры и булавы.

У многих были щиты с черной эмблемой Бастарда, а Томас, как только всадники выехали из-под прикрытия деревьев, развернул строй в сторону врага и резко опустил меч как сигнал к атаке.

Они понеслись рысью вперед, нога к ноге. Луг был усеян камнями, и строй разделился, а потом снова собрался вместе. Всадники были в кольчугах.

Некоторые добавили доспехи, нагрудники или наплечные пластины, и все носили бацинеты - простые шлемы, не закрывающие лицо и дающие хороший обзор в бою. А стрелы продолжали падать.

Некоторые всадники графа пытались сбежать, дергая поводья, чтобы повернуть обратно на север, но мечущиеся раненные лошади мешали им, и они видели черный строй латников-эллекенов, приближавшийся с фланга, и некоторые в отчаянии волочили свои мечи.

Несколько все же прорвались и помчались обратно в сторону северного леса, где находились арбалетчики, а другая группа собрались вокруг своего господина, графа, в чьем бедре торчала стрела, несмотря на приказ Томаса его не убивать.

- Мертвец не сможет заплатить свои долги, - пояснил Томас, - поэтому застрелите кого-нибудь другого, но убедитесь, что Лабруйяд жив.

Граф пытался повернуть коня, но его вес был слишком велик, а лошадь ранена, и повернуть он не смог, а затем эллекены пустили лошадей в карьер, опустив мечи в положение для выпада, и дождь стрел прекратился.

Лучники прекратили стрельбу из опасения попасть в своих же всадников, затем отбросили луки, вытащили мечи и побежали, чтобы присоединиться к бойне, когда латники уже врезались в противника.

Мечи, попавшие в цель, звучали, как топор мясника, разделывающего тушу. Мужчины кричали. Некоторые бросали мечи и поднимали руки, молча принимая поражение.

Томас был не настолько ловок верхом, как с луком, и его выпад отразили мечом. Он пронесся мимо противника и ударил ​​клинком назад, но кожаная одежда отразила удар, затем рубанул вперед - прямо по рыжей голове.