1356

— Позади дома, у перекрестка, есть распятие. Она говорит, что останется там на всю ночь и будет молиться, чтобы ее муж умер. Как думаешь, Господь прислушивается к молитвам вроде этой?

— А ты как думаешь?

— Я думаю, что Бог от нас устал.

— Лабруйяд не будет драться в первых рядах, — сказал Томас. — Он сделает так, чтобы впереди были другие. А если дела пойдут плохо, то просто сдастся.

Он слишком богат, чтобы быть убитым, — он погладил ее лицо, ощутив кожаную повязку, закрывающую поврежденный глаз. Она ослепла на этот глаз, ставший молочно-белым. Томас сказал, что это ее не портит, и действительно в это верил, но она не верила. Он прижал ее к себе.

— Хотела бы я, чтобы ты был слишком богат, чтобы быть убитым, — произнесла она.

— Так и есть, — улыбнулся Томас. — Они могли бы назначить за меня целое состояние в качестве выкупа, но не станут.

— Кардинал?

— Он не прощает и не забывает. Хочет сжечь меня живьем.

Женевьева хотела сказать ему, чтобы был осторожен, но это была лишь пустая трата слов, как и молитвы Бертийи перед крестом у дороги.

— Что, по-твоему, произойдет? — спросила она вместо этого.

— Думаю, мы услышим, как горн протрубит семь раз, — ответил Томас.

А потом он поскачет на юг, как будто за ним гонятся все демоны ада.

Король Иоанн и два его сына встали на колени, чтобы получить гостию и приобщиться к телу Христову.

— In nomine Patris, et Filii, et Spiritus Sancti, — нараспев произнес епископ Шалонский.

— И пусть Сен-Дени хранит тебя, оберегает и принесет победу, которую желает Господь.

— Аминь, — буркнул король.

Дофин принц Карл встал, подошел к окну и распахнул ставни.

— Еще темно, — произнес он.

— Это ненадолго, — сказал граф Дуглас. — Я слышу первых птиц.

— Позвольте мне вернуться к принцу, — заговорил кардинал Талейран из дальнего конца комнаты.

— С какой целью? — спросил король Иоанн, раздраженный тем, что кардинал не назвал его «сир» или «ваше величество».

— Чтобы предложить им перемирие, когда условия прояснились.

— Условия ясны, — ответил король, — и я не склонен их принимать.

— Вы предложили эти условия, сир, — с почтением указал Талейран.

— И они слишком легко их приняли. Что означает, что они напуганы. Что у них есть причины испугаться.

— Со всем уважением, сир, — вмешался маршал Арнуль д'Одрам. В свои пятьдесят он был умудрен в боях и опасался лучников вражеской армии.

— Каждый день, что они задерживаются на том холме, ослабляет их. Каждый день увеличивает их страх.

— Сейчас они испуганы и слабы, — сказал Жан де Клермон, второй маршал французской армии. — Они овцы на заклание, — он презрительно ухмыльнулся другому маршалу. — Ты просто их боишься.

— Если мы будем драться, — заявил д'Одрам, ты будешь смотреть в зад моей лошади.

— Хватит! — огрызнулся король Иоанн. Люди боялись его взрывного характера и замолчали. Король нахмурился, поглядев на слугу, несущего в руках кипу жиппонов. — Сколько?

— Семнадцать, сир.

— Отдай их воинам из ордена Звезды, — он повернулся и посмотрел в окно, на востоке пробивались первые бледные лучи света. Король уже надел голубой жиппон, декорированный золотыми лилиями, а те семнадцать, что нес слуга, были в точности такими же.

Если битва состоится, то пусть враг запутается в поисках короля, а воины ордена Звезды были в числе величайших воинов Франции.

Этот рыцарский орден учредил сам король Иоанн в качестве ответа английскому ордену Подвязки, и сегодня рыцари Звезды защитят своего монарха.

— Если англичане настолько глупы, чтобы согласиться провести еще несколько дней на холме, пусть будет так, — сказал он Талейрану.

— Так могу я продлить перемирие? — спросил кардинал.

— Посмотрим, что они скажут, — ответил король и сделал Талейрану знак удалиться. — Если они попросят дать им время, — сказал он оставшимся в комнате, — это будет означать, что они напуганы.

— Испуганных людей легко разбить, — заметил маршал Клермон.

— О, мы разобьем их, — отозвался король Иоанн, и его снова охватил прилив нервозности из-за решения, которое предстояло принять.

— Так мы будем драться, сир? — спросил лорд Дуглас. Он запутался, хочет ли король сражаться или продлить перемирие.

Все находящиеся в комнате не спали полночи, потому что оруженосцы одевали их в кожу, кольчуги и сталь, а теперь король снова заигрывал с идеей перемирия?

Король нахмурился, услышав вопрос. Он помедлил. Заерзал, почесал нос, а потом неохотно кивнул:

— Мы будем драться.

— Благодарение Господу, — пробормотал Клермон.

Лорд Дуглас упал на одно колено.

— Тогда с вашего разрешение, сир, я поскачу вместе с маршалом д'Одрамом.

— Ты? — удивился король. — Ты же сам сказал мне, что нужно сражаться пешими!

— Я действительно буду драться пешим, сир, и получу удовольствие, превратив ваших врагов в кровавое месиво, но сначала я поскачу с маршалом.

— Да будет так, — разрешил король Иоанн. Французы боялись вражеских лучников и собрали пять сотен рыцарей, чьи лошади были искусно покрыты доспехами, отяжелев от кольчуг, брони и толстой кожи.