1356

— Поверь мне, — сказал Роланд, — я тоже. — Он подвел коня ближе к повозке, возможно, надеясь, что сможет запугать Томаса. — Милорд Лабруйяд требует, чтобы я вернул его жену.

— Писание учит нас, что собака возвращается к своей блевотине, — заявил Томас, — так что сучка твоего хозяина вольна вернуться к нему, когда захочет. Ей не нужна твоя помощь.

— Она женщина, — резко бросил Роланд, — и не свободна поступать вопреки воле своего хозяина.

Томас кивнул в сторону замка.

— Кто владеет им? Я или твой хозяин?

— Ты, на данный момент.

— Тогда на данный момент, Роланд, каково бы ни было твое родовое имя, графиня Лабруйяд вольна делать то, что пожелает, потому что она в моем замке, а не в твоем.

— Мы можем решить это на поединке. Я вызываю тебя! — он стянул латную рукавицу и бросил ее в повозку.

Томас улыбнулся.

— И что же решит поединок?

— Когда я убью тебя, Томас из Хуктона, то заберу женщину.

— А если тебя убью я?

Роланд улыбнулся.

— С Божьей помощью я убью тебя.

Томас проигнорировал рукавицу, которая приземлилась между двумя бочками.

— Можешь сказать своему хозяину, Роланд, что если он хочет получить обратно свою женщину, то пусть приедет и заберет ее сам, а не посылает своего фокусника.

— Этот фокусник, — отозвался Роланд, — должен выполнить два дела. Истребовать законную жену моего господина и наказать тебя за наглость. Так ты будешь драться?

— Одетым подобным образом? — спросил Томас. Он был в чулках, рубахе и свободной обуви.

— Я дам тебе время, чтобы надеть доспехи, — сказал Роланд.

— Жанетт! — Томас окликнул одну из девушек у колодца. — Брось ведро в колодец, дорогая, наполни его и вытащи!

— Сейчас? — спросила она.

— Прямо сейчас, — велел Томас, потом нагнулся, чтобы подобрать рукавицу, сделанную из тонкой кожи с полосками стали и протянул ее Роланду.

— Если ты не покинешь этот город до того, как Жанетт поднимет ведро из колодца, я разрешу своим лучникам устроить на тебя охоту. А теперь иди и скажи своему жирному хозяину, чтобы забрал свою женщину сам.

Роланд взглянул на Жанетт, которая двумя руками тянула веревку, привязанную к ведру.

— У тебя нет чести, англичанин, — произнес он гордо, — и я убью тебя за это.

— Иди и засунь голову в нужник, — сказал Томас.

— Я… — начал Роланд.

— Сэм! — прервал его Томас. — Не убивай его лошадь! Она мне понадобится!

Он прокричал это по-французски, и Роланд, по-видимому, наконец-то принял угрозу всерьез, потому что он развернул своего боевого коня, пришпорил и поскакал вниз по холму через южные городские ворота в сопровождении своего знаменосца.

Томас бросил Жанетт монету, а потом зашагал к замку.

— Чего он хотел? — спросила Женевьева.

— Драться со мной. Это новый чемпион Лабруйяда.

— Он собирался драться, чтобы вернуть Бертийю?

— За этим его послали, ага.

Брат Майкл пробежал через двор.

— Он приходил за графиней? — спросил он Томаса.

— А тебе что до этого, брат?

Юный монах выглядел смущенным.

— Я беспокоился, — произнес он вяло.

— Что ж, можешь перестать беспокоиться, — сказал Томас, — потому что завтра я отправлю тебя отсюда.

— Отправишь?

— Ты ведь должен был ехать в Монпелье? Значит, завтра на заре мы отправляемся. Собери свои вещи, если у тебя какие-нибудь есть.

— Но…

— Завтра, — сказал Томас, — на заре.

Потому что в Монпелье был университет, а Томасу нужен был ученый муж.

Лорд Дуглас был зол. Он привел во Францию две сотни лучших шотландских воинов, а вместо того, чтобы выпустить их против англичан, король Франции устраивал турнир.

Чертов турнир! Англичане сжигали города за границами Гаскони и осаждали замки в Нормандии, а Иоанн желал поиграть в солдатиков.

Значит, и лорду Дугласу придется в это играть, а когда французы предложили устроить меле, пятнадцать лучших рыцарей короля Иоанна против пятнадцати шотландцев, Дуглас отвел одного из своих воинов в сторонку.

— Положите их быстро, — прорычал он.

Воин, худой и со впалыми щеками, просто кивнул. Его звали Скалли.

Он единственный из латников лорда Дугласа не носил шлем, у него были длинные темные волосы с проседью, заплетенные в косички со вставленными в них многочисленными маленькими косточками, ходили слухи, что каждая кость была от пальца убитого им англичанина, хотя никто не смел спросить Скалли, правда ли это.

Кости могли с такой же вероятностью принадлежать его товарищам-шотландцам.

— Уложите их и пусть там и остаются, — сказал Дуглас.

Скалли улыбнулся от уха до уха, но без особого веселья.

— Убить их?

— Боже, нет, чертов идиот! Это же проклятый турнир! Просто приложите их как следует, сильно и быстро.

Деньги переходили из рук в руки пока делались ставки, и большая их часть была поставлена на французов, потому что те были верхом на превосходных конях, одеты в прекрасные доспехи, и каждый из пятнадцати был известным турнирным бойцом.

Они выставляли себя напоказ, пуская рысью своих боевых коней то в одну, то в другую сторону перед ярусами сидений, откуда за ними наблюдали король и его двор, и снисходительно оглядывали шотландцев, чьи лошади были меньше, а доспехи старомодны.