1356

Французы носили огромные шлемы с подкладкой и плюмажем, а шотландцы — бацинеты, простые головные уборы с задней частью, закрывающей шею, а Скалли и вовсе не носил шлема. Он оставил свой большой фальшион в ножнах, предпочитая булаву.

— Любому рыцарю, запросившему пощады, она будет предоставлена, — читал правила герольд, все знали эти правила и никто не слушал. — Все копья будут тупыми. Нельзя использовать острие меча.

Нельзя калечить лошадей, — он продолжал бубнить, а король отдал кошелек слуге, поспешившему поставить деньги на превосходных французов.

Лорд Дуглас поставил всё, что имел, на своих людей. Он решил не участвовать в схватке, не потому что боялся меле, а потому что ему нечего было доказывать, и теперь наблюдал за свои племянником Робби и думал, не размяк ли юноша, проведя столько времени при французском дворе.

Но, по меньшей мере, Робби Дуглас мог сражаться и был одним из пятнадцати, на его щите, как и на всех щитах шотландцев, красовалось красное сердце Дугласов.

Один из французских рыцарей явно знал Робби, потому что поскакал туда, где шотландцы готовились к турниру, и эти двое погрузились в беседу.

Толстый кардинал, который целый день расточал любезности королю, протиснулся к сиденьям, чтобы занять свободное место рядом с Дугласом.

Большинство людей избегали этого смуглого шотландца с твердым и мрачным выражением лица, но кардинал улыбнулся в знак приветствия.

— Мы не встречались, — радушно представился он.

— Меня зовут Бессьер, кардинал и архиепископ Ливорно, папский легат при короле Иоанне Французском, храни его Господь. Ты любишь миндаль?

— Люблю, — неохотно признал Дуглас.

Кардинал протянул пухлую руку, чтобы предложить чашу с миндалем.

— Возьми сколько хочешь, милорд. Он из моих владений. Мне сказали, что ты поставил деньги на своих?

— А что же еще мне делать?

— Ты, наверное, заботишься о своих деньгах, — радостно произнес кардинал, — подозреваю, именно так ты и делаешь. Так что скажи мне, милорд, что знаешь ты и чего не знаю я.

— Я знаю, как сражаться, — ответил Дуглас.

— Тогда позволь мне задать другой вопрос, — сказал кардинал. — Если бы я предложил тебе треть моего выигрыша и поставил большую сумму, ты бы посоветовал мне поддержать шотландцев?

— Ты был бы глупцом, если бы этого не сделал.

— Думаю, никто никогда не обвинял меня в глупости, — заявил Бессьер. Кардинал подозвал слугу и дал ему тяжелый мешок с монетами.

— На шотландцев, — велел он и подождал, пока слуга уйдет. — Ты недоволен, милорд, — сказал он Дугласу, — а сегодня, по всей видимости, будет день праздненства.

Дуглас бросил на кардинала хмурый взгляд.

— В честь чего это?

— В честь солнечного света, Божьего благословения, хорошего вина.

— С англичанами, которые свободно разгуливают в Нормандии и Гаскони?

— Ах, англичане, — Бессьер откинулся в кресле, положив блюдо с миндалем на свой выпирающий живот. — Его святейшество подстегивает нас к заключению мира.

Вечного мира, — он говорил с сарказмом. Было время, и совсем не так давно, когда Луи Бессьер считал, что наверняка станет Папой.

Всё, что ему было нужно, это создать Святой Грааль, самую желанную реликвию христианского мира, и чтобы быть уверенным в том, что он сможет его сделать, он предпринял огромные и дорогостоящие усилия и соорудил этот фальшивый Грааль, но кубок ускользнул из его рук, и после смерти Папы корона досталась другому человеку.

Но Бессьер не терял надежды. Милостию божию Папа был болен и мог умереть в любой момент.

Дуглас отметил тон кардинала и удивился.

— Ты не хочешь мира?

— Конечно, я хочу мира, — сказал кардинал, я даже был назначен Папой вести переговоры о мире с англичанами. Хочешь еще горсть миндаля?

— Я думал, что Папа желает англичанам поражения, — промолвил Дуглас.

— Так и есть.

— Но понуждает к миру?

— Папа не может поощрять войну, — заявил Бессьер, — так что он проповедует мир и посылает меня вести переговоры.

— А ты? — спросил Дуглас, не закончив предложения.

— Я веду переговоры, — беспечно произнес Бессьер, — и дам Франции мир, который хочет его святейшество, но даже он знает, что единственный способ принести Франции мир — это победить англичан. Так что да, милорд, дорога к миру лежит через войну. Еще миндаля?

Зазвучал горн, призывая две группы рыцарей подойти к краю наклонного поля. Маршалы осматривали копья, чтобы убедиться, что у них на концах деревянные заглушки, так что они не смогут пробить щиты или доспехи.

— Будет война, — произнес Дуглас, — а мы здесь играем в игры.

— Его величество нервничает из-за Англии, — откровенно сказал Бессьер. — Он боится их лучников.

— Лучников можно победить, — яростно заявил Дуглас.

— Правда?

— Да. Есть способ.

— Никто не нашел его, — объявил кардинал.

— Потому что они идиоты. Потому что они думают, что единственный способ вести войну — это играть верхом на лошади. Мой отец присутствовал при сожжении Баннока, ты слышал про эту битву?

— Увы, нет, — ответил кардинал.

— Мы сокрушили английских ублюдков, порвали их на куски, лучников и всех остальных. Это было сделано. Это нужно было сделать.