1356

Хорошо придумано, посчитал Томас, а потом в поле зрения появились собаки. Пара серых волкодавов с текущей из пасти слюной подбежала к ирландцу, и Кин просто открыл глаза, расставил руки и щелкнул пальцами.

— Хорошие собачки, — сказал ирландец. Волкодавы заскулили. Один лег у коленей Кина, а второй лизал его вытянутую руку. — Лежать, мальчик, — сказал Кин по-французски, потом почесал псов за ушами. — Какое прекрасное утро для охоты на англичанина, да?

Всадники были уже близко. Они придержали лошадей, пустив их рысью, пока, пригнувшись, пробирались под низкими ветвями.

— Проклятые собаки, — сказал один из них в изумлении при виде волкодавов, поддавшихся на ласки Кина. — Ты кто такой? — спросил он.

— Человек за молитвой, — ответил Кин, — и хорошего вам дня, господа.

— За молитвой?

— Господь призвал меня принять духовный сан, — заявил Кин самодовольно, — и я чувствую, что нахожусь ближе к нему, когда молюсь под деревьями на заре в такой благословенный день.

Да благословит вас Господь, а что вы, господа, делаете так далеко от дома рано утром? — темная домотканная сутана придавала ему убедительно церковный вид.

— Охотимся, — сказал один из всадников весело.

— Ты не француз, — произнес другой.

— Я из Ирландии, земли Святого Патрика, и молюсь Святому Патрику, чтобы подавил злобу ваших собак. Разве они не милейшие создания?

— Элоиз! Абеляр! — крикнул всадник собакам, но ни одна не пошевелилась. Они остались с Кином.

— А на кого вы охотитесь? — спросил Кин.

— На англичанина.

— Здесь вы его не найдете, — сказал Кин, — а если это тот парень, о котором я думаю, то он наверняка еще в городе.

— Может быть, — произнес один из мужчин. Он со своим товарищем находился слева от Томаса, Кин — справа, и Томасу нужно было, чтобы всадники подошли ближе. Он просто смотрел на них сквозь листву.

Три юноши в богатых одеждах тонкой работы, с плюмажем на головных уборах и в высоких сапогах в стременах. Двое держали копья с широкими наконечниками и поперечинами под ними, предназначенные для охоты на кабана, и у всех троих имелись мечи.

— А может, и нет, — продолжил мужчина. Он подтолкнул лошадь вперед. — Ты пришел сюда помолиться?

— Разве не так я сказал?

— Ирландия близко к Англии, правда?

— И в самом деле, это ее проклятие.

— А в городе, — произнес всадник, — попрошайка видел двух человек у «Вдовы». Один был в одежде студента, а другой забрался на телегу с дерьмом.

— А я то думал, что я единственный студент, который встает спозаранку!

— Элоиз! Абеляр! — хозяин прорычал имена собак, но они просто заскулили и придвинулись еще ближе к Кину.

— Так этот попрошайка отправился в городской совет, — сказал первый всадник.

— А вместо этого наткнулся на нас, — весело добавил второй. — Теперь он не получит награду.

— Мы помогли ему отправиться в лучший мир, — продолжил рассказ первый всадник, — и, возможно, мы можем и твою память освежить.

— В этом мне всегда нужна помощь, потому я и молюсь, — отозвался Кин.

— Собаки взяли след, — сказал всадник.

— Умные собачки, — отметил Кин, похлопывая по двум серым головам.

— Они привели нас сюда.

— А, они учуяли меня! Неудивительно, что они бежали так резво.

— И у реки следы двух человек, — добавил другой мужчина.

— Я думаю, есть вопросы, на которые тебе нужно ответить, — первый всадник улыбнулся.

— Например, почему он хочет стать вороной в темной сутане, — сказал хозяин собак. — Может, ты не любишь женщин? — двое других засмеялись. Теперь Томас видел их гораздо лучше.

Очень богатые юноши, с дорогими седлами и упряжью, в сапогах, начищенных до блеска. Возможно, сыновья торговцев? Томас подумал, что это дети богачей, которые благодаря положению родителей могут безнаказанно нарушать комендантский час, молодые щеголи, рыскающие по городу, нарываясь на неприятности и уверенные, что избегут последствий.

Люди, которые, очевидно, убили попрошайку, чтобы не делить с ним награду.

— Почему кто-то хочет стать священником? — презрительно спросил всадник.

— Может, потому, что он не мужчина, а? Мы должны это выяснить. Снимай одежду.

Его товарищи, готовые присоединиться к забаве, подъехали ближе, пройдя под веткой, на которой сидел Томас. И он спрыгнул.

Он свалился на последнего всадника, правой рукой обхватил его шею, а левой завладел копьем. Всадник упал. Лошадь встала на дыбы и заржала.

Томас хлопнулся наземь, а всадник упал на него. Левая нога седока запуталась в стремени, и лошадь унеслась прочь, волоча его за собой, а Томас уже вставал, теперь держа копье обеими руками.

Другой копьеносец развернул лошадь, Томас со всей силой нанес удар, плашмя стукнув наконечником всадника по голове.

Всадник покачнулся в седле, а Томас уже бежал к третьему, пытавшемуся вытащить меч, но Кин держал его за предплечье, пока лошадь яростно гарцевала по кругу. Собаки бросались на Кина и лошадь, посчитав это игрой.

Томас взмахнул копьем, и широкое лезвие вонзилось всаднику между ребер. Он завопил от боли, и Кин стащил его из седла и приложил головой об свое колено, так что всадник упал, оглушенный.