1356

Второй день эти всадники держались за эллекинами, не отставая, но и не делая попытки догнать.

— Скорее всего, это люди графа Арманьяка, — высказался Карл, — Здесь его земля. Его воины ловят на местных дорогах разбойников. Есть разбойники — нет купцов, а нет купцов, с кого брать пошлины?

Под Монпелье тракт стал оживлённее. Два десятка вооружённых неминуемо насторожили бы городские власти, поэтому основная часть отряда разбила лагерь в развалинах сгоревшей мельницы на холме западнее дороги. До ближайшей деревни было с километр. Больше человеческого жилья в долине не наблюдалось.

— Если через два дня нас не будет, — наставлял Карла Томас, — пошлёшь кого-нибудь выяснить, что случилось и тогда кличь подмогу из Кастильона. Отсюда носа не высовывать, сидеть тихо. Город близко.

Южный ветер доносил из Монпелье запах дыма.

— Если местные набредут, поинтересуются, что мы здесь делаем?

— Вы на службе графа Арманьяка, ждёте товарищей, а здесь остановились из-за того, что в городе цены за постой кусаются.

— Ясно, — кивнул Карл, — Будем сидеть тише воды, ниже травы.

В Монпелье отправились всемером: Томас, Женевьева с Хью, брат Майкл, два ратника и Гальдрик. Вечером они достигли городских ворот. Солнце низко висело над горизонтом, расчертив равнину с востока длинными тенями городских башен и церковных шпилей. С высоких стен светлого камня свешивались флаги. Одни несли изображение Богоматери, другие — алого круга на белом фоне. К стенам подступал обширный пустырь. Из бурьяна, которым он порос, поднимались обгорелые трубы очагов. У ближайшей копошилась согбенная старуха с повязанными чёрной лентой космами.

— Ты что, живёшь здесь? — подивился Томас.

Она ответила по-окситански, Галдрик перевёл:

— Жила, пока не пришли англичане.

— Англичане добрались сюда?

Оказалось, что в прошлом году принц Уэльский был под стенами Монпелье. Горожане загодя выжгли предместья, чтобы вражье войско не смогло укрыть среди домов стрелков и осадные машины.

— Спроси её, что она ищет в пепле? — приказал Томас.

— Хоть что-нибудь, — был ответ, — потому что потеряла всё.

Женевьева бросила погорелице монетку. В городе ударили колокола, и Томас, предположив, что это может быть сигнал затворять ворота, заторопился. До самого въезда тянулась череда возов, гружёных лесом, мешками, бочками, но Томас повёл своих людей прямо к воротам. Гальдрик развернул знамя с несущим сноп ястребом, старый флаг Кастильона, которым Хуктон пользовался в тех случаях, когда нежелательно было обнаруживать принадлежность к эллекинам или вассалам герцога Нортхэмптона.

— По делу, господин? — осведомился стражник у ворот.

— Мы — паломники.

— В городе запрещается обнажать меч, господин, — почтительно предупредил страж.

— Мы не собираемся драться, только молиться. Где можно остановиться, не подскажешь?

— Да много где. Прямо по улице езжайте, гостиниц полно. Но лучший постоялый двор — у церкви Сен-Пьер. Там на вывеске — святая Люсия.

— Лучший, потому что принадлежит твоему брату? — предположил Томас.

— Ах, если бы, господин. Шурину.

Томас засмеялся и вознаградил честность стражника монетой. Эллекины миновали арку и выехали на городские улицы. Следуя совету стражника, Томас вёл крохотный отряд прямо. Цокот копыт эхом отдавался от стен домов. Человечек, обряженный в красное с голубым, пыхтя и размахивая трубой, обогнал кавалькаду, на ходу крикнув Томасу:

— Опаздываю, чёрт!

Стражники тем временем начали закрывать ворота. Ездовым один из них рявкнул:

— А вам придётся ждать утра!

— Погоди-ка, — остановил его напарник.

Он углядел восьмерых конников, что есть духу мчащихся к городу:

— Кого-то из благородных нелёгкая несёт.

Над головами всадников развевалось белое знамя с зелёной лошадью, хотя на покрывавших доспехи чёрных жюпонах белела роза.

— А ну-ка, мужичьё, с дороги! — прикрикнул на возчиков первый страж.

— Эй, почему это вы их пускаете, а нас — нет? — возмутился кто-то из ездовых.

— Потому что вы — дерьмо, а они — повидло, — лаконично отозвался стражник, кланяясь приближающимся господам.

Один из всадников бросил на ходу:

— По делу!

Копыта простучали под аркой. Стражники переглянулись, сомкнули тяжёлые створки и заложили их засовом.

— А, да! Спасибо! — затихая, донеслось из арки.

Роланд де Веррек прибыл в Монпелье.

5

— Утверждение, — проревел доктор Люциус так громко, что его, вероятно, услышала рыба в водах Средиземного моря, плещущегося километрах в десяти южнее Монпелье. — Младенец, умерший некрещёным, тем самым обречён на адские муки, вечное проклятие и так далее. Вопрос: истинно ли данное утверждение?

Никто не ответил.